На Западе принято думать, что любое общество в результате развития станет капиталистическим, многопартийным и демократическим. Так ли это? Эрик Ли — инвестор и политолог из Китая — настаивает на обратном. В своём провокационном выступлении он просит зрителей задуматься об идее того, что существует более чем один способ управления успешной современной страной.
( )
Доброе утро. Меня зовут Эрик Ли и я родился здесь. Хотя нет, я не был рождён здесь. Вот место, где я родился: Шанхай в разгар культурной революции. Моя бабушка рассказывала, что слышала звуки выстрелов вместе с моим первым плачем.
В детстве мне рассказали историю, из которой я усвоил всё, что мне надо было знать о человечестве. Вот что в ней говорится. Все человеческие общества развиваются последовательно. Всё начинается с первобытного общество, затем следует рабовладельческое, феодализм, капитализм, социализм, и, угадайте, что мы имеем в итоге? Коммунизм! Раньше или позже всё человечество, независимо от культуры, языка, нации, достигнет этой финальной стадии политического и социального развития. Люди всего мира будут объединены в этом рае на Земле и отныне и навеки заживут счастливо. Но чтобы достичь этого, нам придётся выстоять в борьбе между добром и злом — добром социализма против зла капитализма, и добро восторжествует.
Это, конечно же, было метаповествование, выжатое из теорий Карла Маркса. И Китай купился на это. Изо дня в день нам рассказывали эту прекрасную сказку. Она стала частью нас, мы верили в неё. Эта сказка была невероятно популярна. Около трети населения Земли жили с верой в это метаповествование.
Но затем мир внезапно изменился. Что касается меня, лишённым иллюзий после провала религии моей юности, я отправился в Америку и стал хиппи в Беркли.
(Смех)
Сейчас, когда я повзрослел, произошло ещё кое-что. Видимо одной сказки в моей жизни было мало, и мне рассказали ещё одну. Она была не менее великолепна. Она так же утверждает, что все человеческие общества развиваются последовательно, двигаясь к единственному окончанию. Вот что в ней говорится далее: все сообщества, вне зависимости от культуры, будь это христиане, мусульмане, конфуцианцы, должны развиваться из традиционных обществ, в которых группы составляют базовые единицы, в современные общества, в которых разрозненные индивидуумы являются независимыми единицами. И все эти единицы, по определению, рациональны, и каждая хочет лишь одного: права голоса. Учитывая, что все они рациональны, если им дать право голоса, они изберут хорошее правительство и заживут счастливо. Вновь воцарится рай на Земле. Рано или поздно, выборная демократия станет единственной политической системой всех стран и народов, а свободная торговля их обогатит. Но чтобы добраться туда, надо выстоять в борьбе между злом и добром. (Смех) Добро представляют демократы, миссией которых является пропаганда этого режима по всей планете, иногда с применением силы, а зло представляют те, кто не признает выборов.
(Видео) Джордж Буш-старший: Новое мироустройство...
(Видео) Джордж Буш-старший:...конец тирании в мире...
(Видео) Барак Обама: ... единый эталон для всех власть предержащих.
Эрик Ли: Итак...
(Смех) (Аплодисменты)
Эта история так же побила все рекорды популярности. Согласно неправительственной организации «Freedom House» число демократических стран возросло от 45 в 1970-м году, до 115 в 2010-м. В течении последних 20-ти лет, западная элита без устали колесит по свету, распродавая проспект, гласящий: множество партий борются за политическое господство и голосовать за них это единственный путь к спасению нашего исстрадавшегося, развивающегося мира. Те, кто покупают этот проспект, предрасположены к успеху. А остальные обречены на провал. На сей раз проспект не купили китайцы.
Обмани меня разок...
(Смех)
Всё остальное уже в прошлом. За всего лишь 30 лет Китай из одной из самых бедных аграрных стран в мире стал страной со второй по величине экономикой в мире. 650 миллионов людей поднялись из нищеты. Сокращение всемирной нищеты на 80% в тот период произошло в Китае. Другими словами, все старые и новые демократические страны вместе представляют собой лишь долю того что сделало единственное однопартийное государство, причём без выборов.
Видите, я вырос на вот этих — продовольственных талонах. Мясо выдавалось порциями по несколько сотен грамм на человека один раз в месяц. Нет нужды говорить, что я также съедал все порции своей бабушки.
Так вот я задался вопросом: что не так во всей этой ситуации? Вот я нахожусь в родном городе, мой бизнес растёт как на дрожжах. Предпринимателей и компаний всё больше с каждым днём. Средний класс растёт так, как не рос ещё никогда в истории человечества. Но, согласно великой сказке, ничего из этого не должно происходить. Поэтому я сделал то единственное, что мог. Я начал изучать сложившуюся ситуацию. Да, Китай — это однопартийная страна, управляемая Коммунистической партией Китая, не признающей выборов. Три предположения сформулированы доминирующими политическими теориями нашего времени: такая система является непреклонной, политически закрытой и незаконной с моральной точки зрения. Но, эти предположения неверны. Верно противоположное. Приспособляемость, меритократия, и законность — это три основные характеристики китайской однопартийной системы.
Большинство политологов скажет нам, что при однопартийной системе страна неспособна на самокоррекцию. Она не продержится долго, так как не способна к адаптации. А вот вам факты. За 64 года управления крупнейшей страной в мире, Партия провела столько политических реформ, сколько не проводила ни одна партия в нашей памяти: от земельной коллективизации, до Большого Скачка, далее следовала приватизация фермерских угодий, потом Великая Пролетарская Культурная Революция, и рыночные реформы Дэна Сяопина. Затем его последователь Цзян Цзэминь сделал большой политический шаг, открывший дорогу в Партию частным предпринимателям, что было невообразимым во времена правления Мао.
Так что Партия самокорректируется, причём достаточно драматичными методами. Институционально, новые правила вводятся для коррекции выявленных дисфункций. Например, сроки полномочий. Политические лидеры сохраняли свои позиции до конца жизни, и использовали это для увеличения своей власти и увековечения своих правил. Мао был отцом современного Китая, но установленные им правила привели к катастрофическим ошибкам. И Партия установила сроки полномочий с необходимым выходом на пенсию в 68-70 лет.
Мы часто слышим о том, что политические реформы сильно отстали от экономических, и о том, что Китаю срочно необходима политическая реформа. Но это утверждение — риторическая ловушка, замаскированная политической предвзятостью. Некоторые решили для себя, какие перемены они хотели бы видеть, и только эти перемены, по их мнению, можно считать политическими реформами. Правда в том, что политические реформы никогда и не прекращались. Сравнивая Китай с тем, каким он был 30, 20 или даже 10 лет назад, сравнивая любой аспект жизни китайского общества, то, каким образом управляли страной, от местного управления до центрального, понятно, что он изменился до неузнаваемости. Подобные перемены просто невозможны без политических реформ, затрагивающих самые основы. Теперь я рискну и предположу, что Партия является лучшим в мире экспертом по политическим реформам.
Второе предположение гласит, что в однопартийной стране власть сосредотачивается в руках избранных, что ведёт к плохому управлению и коррупции. Конечно же, коррупция это огромная проблема, но давайте, для начала, рассмотрим ситуацию в целом. Может вам это покажется нелогичным, но похоже, что Партия является одним из самых меритократичных политических институтов современности. Крупнейшим управляющим органом Китая является политбюро, включающее 25 членов. В последнем формировании, только пять из них пришли из высших кругов и являются так называемыми «князьками». Остальные 20, включая президента и премьера, вышли из среды простых людей. В центральном комитете, состоящем из более чем 300 членов, процент тех, кто был рождён во влиятельных, зажиточных семьях ещё ниже. Большинство китайских лидеров проложили себе путь работая и состязаясь. Сравнивая эти факты с правящей элитой в развитых и развивающихся странах, я думаю, вы найдёте Партию на вершине списка структур, в которых присутствует продвижение работников вверх по служебной лестнице.
Возникает вопрос — как это возможно в системе, управляемой одной партией? Рассмотрим влиятельный политический институт, малознакомый Западу — Партийный Организационный Отдел. Отдел работает как огромный кадровый двигатель, и мог бы стать предметом зависти для многих успешных корпораций. Он приводит в действие вращающуюся пирамиду, состоящую из трёх компонентов: гражданской службы, государственных предприятий и социальных организаций, таких как университеты или социальные программы. Они создают отдельные, но всё же интегрированные карьерные пути для китайских чиновников. Они набирают выпускников колледжей на позиции начального уровня по всем трём направлениям. Выпускники начинают с самого низа, называясь «кейуан» [клерк]. Потом они могут получить повышение пройдя четыре уровня, где каждый престижнее предыдущего: фуке [заместитель начальника участка], ке [начальник участка], фучу [заместитель начальника подразделения] и чу [начальник подразделения]. Так, это понятно, что я не называл приёмы из фильма «Каратэ-пацан»? Это серьёзный бизнес. Диапазон позиций очень широк, от управления здравоохранением в деревне и иностранных инвестиций в городском районе, до руководства компаниями. Раз в год Партийный Организационный Отдел проверяет их деятельность. Представители Отдела опрашивают их начальников, коллег и подчинённых. Они изучают их личное поведение. Они организуют опросы общественного мнения. После всего этого они повышают победителей. На протяжении своих карьер, эти кадры могут проходить туда и обратно через все три ступени. Годы спустя, самые лучшие продвигаются выше 4-го уровня до фуджу [заместитель заведующего бюро] и джу [заведующий бюро]. Оттуда они попадают в высший чиновничий аппарат. К этому моменту, обязанностями служащего обычно является управление районом с населением в миллионы человек или компанией с доходом в сотни миллионов долларов. Только чтобы показать вам, насколько велика конкуренция в системе: в 2012 году было 900 000 человек на уровнях фуке и ке, 600 000 на уровнях фуху и чу, и только 40 000 на уровнях фуджу и джу.
После уровня джу, несколько лучших пройдут ещё несколько ступеней и затем попадут в Центральный Комитет. Процесс занимает 2-3 десятилетия. Существует ли покровительство? Да, конечно. Но заслуги, всё же, остаются основным двигателем. По сути, Организационный Отдел управляет усовершенствованной версией устарелой Китайской системы патронажа. Новый президент Китая — Си Цзиньпин — является сыном бывшего лидера, что очень необычно, первый из тех, кто имеет такие связи и занимает руководящий пост. Но даже он потратил 30 лет на свою карьеру. Он начал в качестве управляющего деревни, и к тому времени как попал в политбюро, он управлял территорией с общей численностью населения в 150 миллионов человек, которая пополняла показатель ВВП на 1,5 триллиона долларов.
Теперь, пожалуйста, не поймите меня неправильно. Я не хочу никого принизить, я всего лишь констатирую факты. Помните Джорджа Буша-младшего? Это не принижение. (Смех) До того как стать губернатором Техаса, или Барак Обама, до того как стать президентом не смогли бы управлять даже небольшим округом в китайской системе. Уинстон Черчилль однажды сказал, что демократия — наихудшая форма правления, если не считать всех остальных. Судя по всему, он не слышал об Организационном Отделе.
Жители Запада полагают, что многопартийные выборы с всеобщим избирательным правом — единственный источник политический законности.
Однажды меня спросили: «Партия же не была избрана. Откуда тогда законность?»
Я ответил: «А что насчёт правомочности?».
Мы все знаем факты. В 1949-м, когда Партия пришла к власти, Китай, расколотый иностранными агрессорами, погряз в гражданских войнах. Средняя продолжительность жизни составляла 41 год. Сегодня Китай — это вторая экономика в мире и индустриальный центр, а уровень благосостояния жителей всё повышается.
Исследовательский Центр Pew провёл в Китае общественный опрос. Вот некоторые цифры за последние годы. Уровень удовлетворённых правительством страны — 85%. Количество тех, кто думает, что стали жить лучше чем 5 лет назад — 70%. и тех кто думает, что в будущем будет ещё лучше — ошеломляющие 82%. Газета «Financial Times» провела международный опрос среди молодёжи и вот вам свежие цифры, которые пришли всего неделю назад. 93% китайского Поколения Y считают, что будущее их страны безоблачно. И если это не законность, то тогда я вообще не знаю, что такое законность.
В противовес, большинство демократических стран с системой выборов, страдают от гнетущих действий. Мне даже не надо вдаваться в подробности чтобы объяснить, насколько нефункционально это может быть, Вашингтон ли это или столицы Европы. Несмотря на исключения, огромное количество развивающихся стран, перенявших систему выборов, по-прежнему страдают от нищеты и гражданских конфликтов. Правительство избирается, а через несколько месяцев его популярность падает среди избирателей на 50% и там и остаётся, или даже ухудшается аж до следующих выборов. Демократия превратилась в замкнутый круг выборов и сожалений. С такими темпами, я боюсь, что именно демократические страны, а не китайская однопартийная система, рискуют потерять законность.
Я не хочу создать обманчивое впечатление того, что Китай без труда идёт по дороге к тому, что можно назвать сверхгосударством. Страна сталкивается с огромным числом сложностей. Социальные и экономические проблемы, которые настигают и несут за собой перемены — ошеломляют. Например, загрязнение окружающей среды. Или продовольственная безопасность. Или проблемы с перенаселением. На политическом фронте худшая проблема это коррупция. Коррупция повсеместна. Она подрывает систему и её моральную законность. Но большинство аналитиков ставят неверный диагноз. Они утверждают, что коррупция — результат однопартийности, и чтобы излечить эту болезнь, необходимо перестроить всю систему.
Но присмотревшись, мы увидим обратное. Организация по борьбе с коррупцией располагает Китай между 70-м и 80-м местом в списке 170-ти стран с тенденцией к повышению. Индия — крупнейшая демократическая страна в мире, располагается на 94-м месте и опускается вниз. Более половины из 100 стран, располагающихся в списке ниже Китая, — демократические страны с системой выборов. Если выборы это панацея от коррупции, то почему же эти страны до сих пор не побороли её?
Я являюсь инвестором. Я делаю ставки. Было бы нечестно закончить это выступление, не поделившись своими прогнозами. Поэтому вот они. В течение следующих 10 лет, Китай опередит США и станет крупнейшей экономикой в мире. Доход на душу населения будет близок к самым высоким показателям развивающихся стран. Коррупция будет сокращена, но не искоренена, и Китай поднимется ещё на 10-20 пунктов, до 60-го места в рейтинге коррупции. Экономические реформы ускорятся, политические продолжатся и однопартийная страна будет крепко стоять на ногах.
Мы живём в век полумрака. Метавысказывания об универсальных заявках подвели нас в 20-м веке, и тоже самое происходит и в 21-м. Метавысказывания — это раковые опухоли, убивающие демократию изнутри. Я хочу прояснить кое-что. Я здесь не в качестве обвинителя демократии. Напротив, я считаю, что демократия внесла свой вклад в подъём западных стран и в создание современного мира. Это универсальное утверждение, которое многие западные элиты используют, высокомерно описывая свои политические системы, находится в центре текущих Западных бед. Если бы они тратили чуть меньше времени на то, чтобы свои методы навязать другим, и чуть больше — на политические реформы своих стран, то, возможно, у демократии было бы больше шансов. Политическая модель Китая никогда не вытеснит избирательную демократию, так как в отличие от неё, эта модель не претендует на повсеместность. Её нельзя экспортировать. И в этом вся суть. Значимость примера Китая состоит в том, что он не предлагает альтернативу, а демонстрирует, что эта альтернатива существует. Давайте подведём итоги эпохи метавысказываний. Коммунизм и демократия — идеалы достойные восхищения, но эра их догматичной универсальности закончена. Давайте прекратим говорить людям и нашим детям, что существует лишь один путь управления народом и единое будущее, к которому должны стремиться все общества. Это неверно. Это безответственно. И хуже всего — это скучно. Пусть универсальность уступит место многообразию. Возможно у нас впереди ещё более интересные времена. Достаточно ли мы храбры, чтобы встретить их?
Спасибо.
(Аплодисменты)
Спасибо. Спасибо. Спасибо. Спасибо.
Бруно Джуссани: Эрик, останьтесь на пару минут, хочу задать тебе пару вопросов. Я думаю многие здесь, и вообще в западных странах, согласятся с твоим утверждением о том, что демократическая система даёт сбои, но в то же время, многие найдут тревожным то, что может существовать невыборное правительство которое без какого-либо надзора или согласия решает, что приоритетно для нации. Каков механизм китайской модели, который позволяет людям, на самом деле, высказывать своё несогласие с сутью национального интереса?
Эрик Ли: Фрэнк Фукуяма, политолог, назвал китайскую систему «отзывчивым авторитаризмом». Это не совсем так, но, мне кажется, это близко к правде. Мне известна крупнейшая компания опроса общественного мнения в Китае. И знаете, кто является их крупнейшим клиентом? Китайское правительство. Не только центральное правительство, но и городское, провинциальное, и даже управление небольших районов. Они постоянно проводят опросы. Довольны ли вы уборкой мусора? Довольны ли вы общим направлением страны? Поэтому в Китае существуют разные виды механизмов, с помощью которых выявляются нужды и мышление людей. Я настаиваю на том, что нам следует перестать думать, что возможна лишь одна система — избирательная, избирательная, избирательная — при которой учитывается мнение людей. Я не уверен в том, что выборы всё ещё формируют где-либо в мире правительство, учитывающее мнения.
(Аплодисменты)
Б.Г.: Многие, похоже, согласны. Одна из черт демократического общества — возможность граждан к самовыражению. Вы привели цифры, относительно поддержки, которую имеют правительство и власти в Китае. Но потом вы упомянули другие стороны, вроде больших проблем и прочего, которые дают нам другую сторону всей картины: десятки тысяч беспорядков и протестов, экологических протестов и так далее. Значит, вы предлагаете, что в Китайской модели гражданское общество не имеет возможность вне Партии выразить себя.
Э.Ли: В Китае присутствует активное гражданское общество, которое реагирует на экологические и любые иные проблемы. Но оно другое. Вы бы не опознали его. Потому как по определению Запада, так называемое гражданское общество, должно быть отделено, или даже стоять в оппозиции политической системе. Но эта идея чужда китайской культуре. Гражданское общество существует уже тысячи лет, но оно последовательно и согласованно, и является частью политического порядка, и это, я считаю, огромное культурное различие.
Б.Г.: Эрик, спасибо за выступление на TED. Э.Ли: Спасибо вам.
Translated by Yekaterina Jussupova
Reviewed by Anna Jacobs
Комментарии (0)