Он рассказал, как оказался в "Свидетелях Иеговы" и почему разочаровался в них, как устроена жизнь в секте, как пришлось инсценировать самоубийство для того, чтобы сбежать из нее, и зачем он решился на бесконечное путешествие.
Как устроена жизнь в секте
Встал утром — за завтраком читаешь брошюру "Исследовать Писание каждый день". Помолился, пошел на работу. Ей минимум времени отведен — только чтобы на хлеб с молоком хватало. Я работал строителем и уборщиком подъездов — несколько часов в день. Подмел подъезды вонючие — вернулся, помылся и пошел проповедовать. Нужное количество часов наслужили — вернулся домой, к собранию подготовился и спать.
Собрания проходили два-три раза в неделю, в них участвует от 30 человек. На каждый день у свидетелей Иеговы есть стих из Библии с комментарием. Там 20 абзацев — к собранию надо заучить вопросы и ответы, чтобы, когда старейшина их задал, поднять руку и слово в слово повторить.
Среди свидетелей постоянно ощущаешь чувство вины, поэтому многие страдают от депрессий. Постоянно звучит: "А мог бы ты делать больше? Мог бы выкупить время у менее важных дел, для того чтобы больше участвовать в служении?"
О проповеди, иерархии, наказаниях и поощрениях
Свидетели считают, что скоро наступит Армагеддон. Только 144 тысячи человек после смерти отправятся на небо, а остальные будут жить на земле. Главная цель — известить об этом мир, поэтому проповедь — главная форма служения.
Самый дохлый номер для миссионера — православные, особенно если они не номинальные. Всегда боялся встреч со священниками — могли и нахер послать, и с кулаками кинуться. Хотя без разницы, какую религию человек исповедует, — если он уперто на своем стоит, разговаривать бесполезно. Приходили мы к тем, кто задавал вопросы.
Свидетели Иеговы каждый месяц сдают отчет: сколько часов проповедовали, сколько литературы распространили. Есть пионеры — они, к примеру, проповедуют не меньше 70 часов в месяц. Я был пионером восемь лет. А так, можно сказать, я был дьяконом — служебным помощником. Держал публичные речи перед собранием, посещал не очень активных членов собрания, распределял участки по проповедникам.
Поощрения — это карьерный рост. Вообще среди свидетелей Иеговы много карьеристов, я и сам им был. Потому что в мирской жизни ты — ноль, никто, скажем, дворник, сторож, уборщица. А в собрании ты со сцены вещаешь, советы раздаешь налево и направо, к тебе прислушиваются, тебя ценят. Это основное, что меня там держало.
Наказание — это лишение привилегий. Если я был служебным помощником и накосячил, с меня эти обязанности снимут. Лишат слова на общих собраниях или права публично молиться. Но самое жесткое наказание — исключение из собрания. Страшно, когда люди уходят. Самые плохие мысли в голове возникают — что стал алкоголиком, наркоманом. О причинах никогда не объявляют. С отступниками запрещено общаться. Ты подчиняешься и забываешь человека.
В основном в организации люди без высшего образования — оно не поощряется, а если есть, то, скорее всего, получено до прихода в организацию. В собраниях мужчин только 20 %, остальные — одинокие женщины: молодые, с детьми, совсем старушки. На гражданский брак наложен запрет, поэтому многие остаются старыми девами. Браки с несвидетелями тоже не поощряются — из собрания не исключат, но это считается очень стремным.
С женой я познакомился в организации — она была там с детства. Росла в семье альпинистов — мать была свидетельницей, а отец — противником секты. Тяжба за детей длилась много лет, а потом отец погиб в автокатастрофе, и их крестили. Для нее было немыслимым даже засомневаться в учении, поэтому отступнические материалы я изучал втайне от нее — за компьютером, который нам подарили на свадьбу.
Дни сомнений
Сомнения у меня были всегда: тем ли путем я иду? Другое дело, что времени на них не было: каждый мой час занимали делами. Да и я сам отгонял от себя мысли — ведь какая жизнь вне организации? Поэтому среди иеговистов для галочки остаются даже те, кто разочарован в учении. Они сдают месячные отчеты по проповеди, но ценности не разделяют.
Сначала в интернете у меня вызывало отторжение все, что было направлено против свидетелей. Я думал: "Вот безумные люди, отступники. Да как они могут идти против организации истинного Бога?" Я даже отвечал хулителям, что они во власти дьявола. Меня везде банили.
Но однажды я наткнулся на книгу "Кризис совести" , одного из десяти старейшин в Руководящем совете Бруклина. Он с детства был среди свидетелей, а в 67 ушел, осознав, что "Свидетели" — организация человеческая, а никакая не божья. В понимании свидетелей совет чуть ли не напрямую с самим Иеговой разговаривает, а Френц написал, что люди там в основном пожилые и на заседаниях частенько засыпают, — их приходится в бок толкать, чтобы проголосовали.
Для свидетелей Френц, наверное, после Сатаны — самая страшная личность во Вселенной. Официально его даже не упоминают, но с глазу на глаз в разговорах его имя часто звучит — вот, дескать, насколько силен Сатана, что даже члена Руководящего совета смог ввести в заблуждение. Его книга на меня повлияла потому, что у других отступников в книгах злость, желчь и личные обиды, а Френц пишет по-доброму и с юмором. Его книги помогли мне сложить пазл — у меня был взгляд снизу вверх на организацию, а он объяснил, как все выглядит сверху вниз.
Ушел я не сразу — сомневался больше года. Жене было не рассказать — если бы она сдала меня старейшинам, со мной устроили бы неприятный разговор. А мне тогда было нечего сказать в свою защиту. Было проще уехать из города, чтобы не объяснять никому, почему я не тем путем шел и других дури всякой учил. Поэтому я пропал без вести.
Исчезновение
В тот день у нас была встреча собрания. Жена ушла на работу, а я проснулся и понял: пора, надо уходить. Забрал из дома маленький магнитофон с диском "Пикника", одеяло и надувную резиновую лодку с веслами, уехал на дачу. Оставил предсмертную записку, что пошел путем отца: он за три года до этого повесился. И исчез.
Лодку, правда, через две недели нашли — я ее в погреб спустил и закидал мусором. Так родственники поняли, что я что я жив-здоров, и объявили меня в федеральный розыск. На самом деле меня никто особо не искал, а я и не прятался. Покупал по паспорту SIM-карты, устраивался по нему на работу, даже семь раз государственную границу пересекал! Остановили меня через девять месяцев на посту ДПС в Амурской области. Там наводнение было, наверное, решили, что я мародер и по деревням затопленным шарюсь. Я к тому моменту потерял свой паспорт, но скрывать имени не стал. Так меня сняли с федерального розыска, и, хоть я просил никому не сообщать, где нахожусь, родня через знакомых ментов узнала, что я путешествую автостопом и черт-те куда уехал.
Никто — ни жена, ни старейшины — не приложили усилий, чтобы меня найти. Один только друг из бывших свидетелей поехал на "Жди меня" в Останкино — показывал там мою фотографию. Так я узнал, что друзей у меня нет.
Изгнание
Заявление, что больше не хочу быть свидетелем Иеговы, я сам написал. На собрание пришел в свадебном костюме — нарядный, как на праздник. Когда объявили, что "Иван Ширяев больше не является свидетелем Иеговы", я зааплодировал. В зале в основном полусонные бабушки сидели — они проснулись и начали хлопать вместе со мной.
У супруги, конечно, были серьезные причины на меня обижаться — я ей ничего не объяснил, поэтому, когда я нашелся, она решила со мной развестись. У свидетелей Иеговы развод возможен только при наличии так называемого библейского основания, то есть измены. Поскольку его не было, я как муж мог к ней вернуться. Для нее это было нежелательно: отступник, не пойми кем стал, бороду отпустил и длинные волосы. У свидетелей Иеговы борода считается признаком бездуховности, я должен ходить гладковыбритый, в костюмчике и галстучке. В общем, жена со мной развелась в одностороннем порядке. А когда я получил новый паспорт, у меня почему-то на страничке "Семейное положени" было пусто. Как будто и женат никогда не был.
Раз в год я прихожу к свидетелям — на Вечерю воспоминания смерти Христа в куртке с надписью "Мерзкий отступник". Те, кто меня знает, конечно, шарахаются: какое для отступника может быть спасение? А для меня это ежегодный перформанс.
Свидетелям Иеговы я отчасти благодарен — они меня и хорошему научили. Общаться с людьми, публично выступать и жить скромно. Сейчас заработаю в Петербурге 10 тысяч рублей, и мне их до декабря хватит. В то же время от сектантского мышления — категоричности и заскорузлости — избавиться трудно.
Я не жалею, что приводил в организацию людей, да и не так уж их было много. Ведь это коллективный труд. У каждого человека свои мозги и собственная свобода выбора.
Путешествие
В детстве я мысленно путешествовал по карте, но, пока был свидетелем Иеговы, о дороге не могло быть и речи. Когда я ушел от них, передо мной появился чистый лист: кем быть? Куда себя деть?
27 октября 2012 года я считаю началом пути — я уехал из дома и стал путешествовать автостопом. Первым городом был Ростов-на-Дону, весной 2013 года я побывал во всех 24 областях Украины, посетил все шесть областей Беларуси. Потом целенаправленно поехал в Магадан.
В Украине я познакомился с путешественником, который в свое время объехал все города Украины, около 400. Я решил совершить нечто подобное в России и придумал проект "От Кореи до Карелии" — так называется одна из песен группы "Пикник". Мог бы назвать проект "От Петропавловска-Камчатского до Калининграда" или "От Мурманска до Северо-Курильска", но это не так красиво звучит. Я хочу посетить в России все населенные пункты, которые имеют статус города. Когда я только думал о путешествии, городов было 1 097, а к июлю 2016 года их стало 1 122.
В каждом новом городе — чаще всего в редакциях местных газет или на почте — я прошу поставить в мой блокнот печать с названием города. После этого я могу с чистой совестью обвести посещенный город в кружочек. На города с населением меньше 100 тысяч человек мне хватает одного дня, если город больше — могу остаться на более долгий срок. Мое путешествие будет длиться не меньше пяти лет — сейчас из 1 122 городов России я побывал в 360. Но, возможно, этого времени и не хватит, потому что есть закрытые военные города и населенные пункты, куда добраться можно только на самолете или по воде.
Как проходит странствие
Мой рюкзак весит около 20 килограммов, зимой — чуть больше. В нем лежит палатка, спальник, кое-что из теплых вещей и продуктов, маленькая газовая плитка и баллон, литровая металлическая кружка и маленький рюкзачок для прогулок налегке. Серьезных спонсоров у меня нет, обеспечиваю себя сам, подрабатывая строителем. Бывает, люди предлагают продукты, одежду, обувь, деньги, ночлег. Иногда незнакомцы пополняют баланс моего телефона или банковской карты.
Ночую чаще всего в пожарных частях. Останавливался в монастырях: православных, буддийских, однажды — в мечети. У местных жителей, которые приглашают к себе, у других путешественников. Не раз пользовался гостеприимством протестантских реабилитационных центров для наркоманов и алкоголиков. Был случай, останавливался в публичном доме. Ночевал на остановках и заброшенных домах. Но за ночлег приходилось платить лишь два раза. И оба раза в местах, которые связаны с РПЦ.
Пять лет назад я бы себе и представить не мог, что стану бородатым путешественником. Что будет через пять лет, не знаю тем более. После свидетелей была определенная узость сознания — дорога меня изменила. Я стал агностиком: не отрицаю существование высших сил, но занимать сторону какой бы то ни было религии не готов. Всего за время путешествия я посетил 17 конфессий — к сатанистам тоже хотел сходить, но не успел пока.
Комментарии (0)