Константин Сёмин о фильме "Последний звонок"

Не устаем благодарить тех, кто нам помогает. Первая серия — несмотря на отпускное время — зашла, как пушечное ядро. Прибежали возбужденные "защитники инноваций", родственники засветившихся в фильме персонажей, половозрелые дети и прочая "ну_а_чё_такого" публика.

К счастью, на всех платформах, где фильм опубликован, соотношение мнений от 10 к 1 до 100 к 1 не в пользу указанной категории граждан.

Тем не менее эти граждане существуют, их вовсе не так мало, как кажется из глубины какого-нибудь сплоченного сообщества в соцсети. И вот дочь урдомского директора уже убеждает нас, что старшекласснику не обязательно иметь представление о трех законах Ньютона (а может, он талантливый поэт или врач). И вот какое-нибудь продвинутое педагогище возмущается, как смешно и нелепо сводить проблему к буквенной системе оценивания. И вот успешный, рыночный родитель обвиняет нас в ксенофобии, мракобесии и чуть ли не геронтофилии.

Главное достижение последнего двадцатипятилетия — люди потеряли способность рассуждать, осознавать действительность, воспринимать текст или аудиовизуальное сообщение. Извлекать главную мысль. Отделять её от второстепенной. Делать логические выводы.

Не только отдельная публицистическая заметка, но любая информация схватывается поверхностно.

— Ах, вы рассказали об иностранных оценках в хорошо отремонтированной школе!

Да нет же, идиот, мы рассказали не об отметках, а о фрагментации образовательного пространства страны, за которой неминуемо последует территориальная фрагментация. И мы видели это воочию — на Кавказе, на Севере, на Западе, в Сибири.

Уволенный за критику ЕГЭ из Петрозаводского университета Александр Иванов поделился страшным
предположением — сложившаяся при капитализме система образования, как бы уродлива она ни была, в действительности выгодна всем вовлеченным в эту систему социальным группам:

— Деградация выгодна предпринимателям, приватизировавшим издательства, выпускающие учебники и пособия.
— Деградация выгодна реформаторам, она превращает образование в привлекательный для капитала бизнес.
— Деградация выгодна многим школьным администраторам и даже учителям — она снимает с учителя ответственность за воспитание личности. Ведь супермаркете не оставляют на второй год. Кроме того, многие учителя уже давно выброшены на репетиторский рынок и срослись с ним.
— Деградация выгодна родителям — они переложили ответственность за обучение детей на школу и настроены лишь по-потребительски спрашивать со школы за оплаченную услугу.

— Деградация выгодна школьнику — зазубрить всегда проще, чем изучить и понять. Творчество и познание всегда сопряжены с насилием над собой. Мы рождены для удовольствий, а не для подвигов. Никто из учащихся не хочет оставить указанный системой путь наименьшего сопротивления.
.
Иванов говорит: любая попытка распутать (даже не разрубить) этот узел взаимной заинтересованности вызовет колоссальный болевой шок и яростную реакцию со всех сторон. Не только со стороны самих реформаторов. Вы подумайте, сколько законов Ньютона надо выучить рядовому современному отличнику, чтобы сократить интеллектуальное отставание от советского отличника? А в масштабах страны?

Больше всего это напоминает онкологическую опухоль, которая, разрастаясь, начинает оспаривать у здоровых тканей контроль над организмом. Кто тут здоровый — это еще надо доказать. Когда количественное соотношение изменится (а к этому всё стремительно идет), опухоль будет диктовать правила, а некоторые "бессовестно здоровые" органы будут безжалостно иссекаться. Точно так же, как из высшего образования были удалены Иванов и его кафедра.

Если бы на многих посещенных нами "инноваторских" форумах мы не наблюдали аудитории, забитые до отказа двадцатилетними клушами со стеклянными глазами и разинутыми клювами, лепечущими об образовательных компетенциях, если бы мы не понимали, что эти малограмотные курицы — есть сегодняшние (не завтрашние даже!) учителя, наверное, мы не стали бы нагнетать и сгущать краски.

Нет, мы продолжим сгущать и нагнетать. С вашей помощью и при вашем участии. Вы увидели лишь крохотную часть собранного нами материала. Дальше будет по-настоящему больно.