Выкладываю 5 главу (видимо, главную), С.Г.Кара-Мурза ( ). Если кто заметит ошибки, спасибо.
Глава 5. Проект Февральской революции
В среде историков витает вопрос: «Исследователи, обращающиеся к истории отечественного либерализма, неизменно оказываются перед необходимостью объяснить следующий исторический парадокс: почему либеральные партии в России, так быстро набравшие политический вес в годы первой российской революции и фактически сформировавшие Временное правительство в марте 1917 года, уже к концу 1917 года потерпели столь быстрое и сокрушительное поражение? Почему либеральная альтернатива не смогла пробить себе дорогу в ходе революции и Гражданской войны? … Что было тому причиной — неготовность или невосприимчивость населения России к усвоению либеральных идей, отсутствие у либералов широкой социальной базы, политические ошибки самих либералов или же стратегическое мастерство их противников — большевиков?» [Леонтьева О.Б. В чем же истинный либерализм? Российский либерализм как социальное припоминание. Проект «Связь времен», год 2013-й –
.
Точнее, проект Февральской революции принадлежал не либералам как «интеллектуальной партии», а историческому блоку с противоречивой структурой – коалицией главных политических партий, которые объединились во время I Мировой войны. В эту коалицию вошли:
– правая партия Союз 17 октября (октябристы, в основном торгово-промышленная буржуазия),
– буржуазно-либеральный Прогрессивный блок,
– Конституционно-демокра¬тическая партия (Партия народной свободы – кадеты),
– две социалистические партии – РСДРП (меньшевики) и социалисты-революционеры (эсеры).
Надо только определиться с процессом, который не обозначен: возникновение Советов. Сначала победители-революционеры Февраля считали Советы вспомогательной союзной структурой и не обратили внимания на прогноз Ленина в Апрельских тезисах: Советы – ключевой элемент будущей государственности, несовместимой с проектом Февраля, а также инкубатор, в котором быстро растет эмбрион Октябрьской революции. Если это так, то Советы со всеми их атрибутами лучше рассмотреть в главе о проекте Октябрьской революции, но учитывая, что этот эмбрион зародился и вскармливался в лоне Февральской революции.
Будем говорить о Феврале. Деятель масонства меньшевик А.Я. Гальперн писал об активе этой коалиции и об основе их соединения: «Очень характерной для большинства членов организации была ненависть к трону, к монарху лично за то, что он ведет страну к гибели… Конечно, такое отношение к данному монарху не могло не переходить и в отношение к монархии вообще, в результате чего в организации преобладали республиканские настроения, можно сказать, что подавляющее большинство членов были республиканцами, хотя республика и не была зафиксирована догматом организации». [Из 29 министров Временного правительства всех составов 23 были масонами].
Но ненависть к монархии – производный фактор, у каждой из партий были разные основания для этой ненависти. Разрушение монархической государственности было средством достичь разные цели с разными временными перспективами, даже и с конфронтацией с вчерашними союзниками. Все эти политические силы договорились выступить в одном строю потому, что ликвидация монархии и установление буржуазно-либеральной демократии (пусть в среднесрочной перспективе) представляли для всех благоприятные условия для движения к своим целям.
Понятно, что такой конъюнктурный политический союз партий с разными целями и векторами движения не мог иметь стратегического проекта, но такая операция, как молниеносная ликвидация государственность огромной империи, моментальное разрушение институтов сословного общества и отношений собственности, по своим масштабом и последствиями можно назвать катастрофический проект. Этот проект и не предполагал, что после взрыва его осколки и взрывные волны соберутся воедино и пойдут по тернистой дороге к светлому будущему. Особенность этого проекта как раз в том, что конструкторы этого взрывного устройства знали, что их заряд после взрыва породит новые проекты, силу и вектор которых будут нельзя предугадать и тем более контролировать.
Партии, которые вошли в революционную коалицию, по-разному объясняли их цели своим сторонникам. Иногда эти объяснения были похожи на оправдания, что несовместимо с мобилизующим проектом. Так, А.И. Гучков в марте 1917 года на собрании военно-промышленных организаций заявил: «Этот переворот был подготовлен не теми, кто его сделал, а теми, против кого он оказался направлен: заговорщиками были представители самой власти».
[Кстати, в своих мемуарах» Д. Ллойд Джордж утверждал: «Заговорщиками, свергнувшими царизм, были, в сущности говоря, царица и Распутин. Царь, сам того не сознавая, был главой заговора»].
Милюков уверял: «Произошла самоликвидация старой власти», мол, «невиноватая я, он сам…». Сразу после Февраля в кадетской печати излагалось высказывание Милюкова, что революция, якобы, была сделана, чтобы «успешно завершить войну». [Видный юрист, историк и кадет Б.Э. Нольде в эмиграции по поводу такого объяснения писал: «Это один из наивнейших самообманов»].
Правый кадет Изгоев рассуждал логично (правда, в 1912 году): «Если реакции не будет положен предел, если конституционных сил России окажется недостаточно для мирного государственного преобразования, то большевизм, несомненно, будет победителем и загонит ликвидаторов [большевиков] в задний угол».
Эсеры с 1912 г. и позже придерживались такого прогноза: цели назревающей революции – достижение политической свободы, национальное самоопределение, которые и позволят произвести социально-экономический переворот («закладка кирпичей в фундамент будущего здания социализированного труда и собственности»). Правда, ближе к 1917 году эсеры стали говорить, что революция будет одновременно и «демократической, и социальной, и политической». Как проект это принять трудно. [Все эти высказывания см. Шепелева В.Б. Революциология. Проблема предпосылок революционного процесса 1917 года в России: (по материалам отечественной и зарубежной историографии): Учебное пособие. – Омск: Изд-во ОмГУ, 2005].
Именно поэтому, объединяя в своих рядах слишком разные в идеологическом плане силы, штаб революции и Временное правительство взяли на вооружение принцип непредрешенчества. Такой несовместимый состав правительства заведомо не мог принять крупное принципиальное решение. Поэтому политики этой коалиции говорили, что через какое-то время власть перейдет к Учредительному собранию, оно и представит проект устройства новой России. Даже объявить Россию республикой они не решились, хотя съезд партии кадетов 25 марта 1917 г. единогласно высказался за «демократическую парламентскую республику». Судя по многим наблюдениям очевидцев, в Учредительное собрание мало кто верил – и прежде всего, само Временное правительство.
[Выборы в Учредительное собрание состоялись в ноябре 1917 г. по старым спискам. В октябре И.А. Бунин записал в дневнике: «Вот-вот выборы в Учредительное собрание. У нас ни единая душа не интересуется этим»].
Временное правительство за всё время своего существования так и не созвало Учредительное собрание. Даже меньшевистская газета «Свободная жизнь» заявляла, что созыв Собрания отложено правительством на «страшно длинный срок, какого не знала ни одна европейская революция».
Конечно, все отдельные партии, готовившие и превратившие Февральскую революцию, имели свое кредо, в разной степени разработанные, которые можно включить в интегральный образ этого предприятия. Исходные программные представления этих партий были заложены в ходе революции 1905-1907 гг., но в ходе реакции, реформы Столыпина и в годы войны всем им пришлось корректировать свои доктрины, передвигаться в идеологическом спектре от левого терроризма до реакционных правых позиций. Мы кратко изложим устои истоков и сдвигов к моменту Февральской революции и до Октября. Но главное, надо прежде всего разобрать основание договоренности между правыми силами, либералами и социалистами (даже радикальными), свергнуть сообща монархию и учредить в России либерально-буржуазную государственную систему по западным образцам.
Комментарии (0)