Как российские экономисты заблудились в двух соснах.
1. Сдельщина против повременной оплаты.
Начиная с Хрущева, Сталинская финансовая политика, отязавшая инвестиции в индустрию от рынка потребительских товаров и, одновременно связывающая зарплаты - то есть количество денег в сфере потребления с повышением производительности труда, была наполовину разрушена. Если "инвестиционные рубли" сохранялись в определенной степени в виде безналичных рублей, конвертация которых в рубли наличные, попадающие в карманы граждан, была жестко регламентирована, то связь количества наличных денег "по просьбе трудящихся" Хрущевым была ликвидирована чуть больше, чем полностью.
Почему по просьбам трудящихся? Потому что "умные трудящиеся" протестовали против постоянного увеличения так называемых "норм выработки". Речь идет о следующем. Предположим, в "час зеро" рабочий в среднем создавал 10 единиц продукции, за что получал, условно, 5 рублей, что соответствовало месячной зарплате в 640 рублей (пятидневная, восьмичасовая рабочая неделя). Значит ли это, что все рабочие получали (в рамках сталинской системы) по 640 рублей? - НЕТ. Поскольку оплата труда была сдельной, то лодырь, не выполняющий норму в 10 изделий в час мог получить пропорционально меньше шестисот сорока рублей, а мог получить и в РАЗЫ больше, если находил приемы, усовершенствования, технологии так, что мог произвести не 10 изделий в час, а 15, 20, и т.д. Соответственно, такие изобретательные рабочие могли получать (и получали!) иной раз в десятки раз больше рабочего среднего. Это был, как казалось, воплощенный социалистический принцип ПО ТРУДУ. Рабочие- передовики добившиеся роста производительности труда и, соответственно, более высоких зарплат становились образцами для многих: их приемы труда, их нововведения, добровольно усваивались другими рабочими и через какое-то время средняя выработка на рабочего данного типа изделий увеличивалась с 10 изделий в час, до, скажем 15 изделий в час. Но это увеличение выработки сокращало напряженность труда. Теперь, чтобы выполнить старую норму в 80 изделий в день, рабочий мог работать не 8 часов, в полтора раза меньше, то есть 5.33 часа! То есть, возникали избыточные почти три часа рабочего времени, которым можно было распоряжаться по разному: можно было реально сократить рабочее время. Человек бы в этом случае работал меньше, но уровень жизни - число произведенных благ в расчете на человека, - оставалось бы постоянным. Можно было бы сохранить рабочее время. В этом случае человек работал бы столько же, но производил бы больше данного вида благ. Но фишка в том, что такое избыточное количество благ было бы излишне.
Простой пример - автомобильные части. Они в автомобиль входят в жесткой пропорции: на каждую гайку - один болт. Теперь представьте, что найдена технология, которая позоляет удвоить производство гаек, но аналогичной технологии для болтов еще нет. от того, что гаек стало возможно производить вдвое больше, количество автомашин не увеличится, так как для этого надо соответственно увеличить и число болтов и всех дугих деталей. А это так сразу невозможно. Так что в реальности, ситуация иная. Нужно ориентироваться ну увеличение производительности труда В СРЕДНЕМ. Это раз. А во вторых, конечный продукт должен производиться за те же 8 чабочих часов - если цель максимально возможное производство благ. Соответственно, за ТУ ЖЕ ЗАРПЛАТУ, покупательная способность которой в натуральном выражении должна увеличиться, так как за нее произведено больше товаров. А это значит, что при росте производительности труда не зарплата должна увеличиваться, а должно - по законам рынка, - происходить снижение цен. Но условие постоянства зарплаты в этом случае эквивалентно увеличению нормы выработки ЗА ТЕ ЖЕ ДЕНЬГИ. То есть возвращаясь к нашему примеру, за 10 произведенных единиц человек должен получить меньше - пропорционально увеличению производительности труда.
Иными словами - этот крайний случай - отказ от сдельной оплаты, когда оплата пропорционально произведенным продуктам в пользу почасовой оплаты, когда оплачивается время, а эффект увеличения производительнсоти труда (если таковой есть) приводит к повышению производительности труда в результате снижения магащинных цен. То есть зарплата сановится весомой.
Вот этого Хрущев и добился. Сдельная оплата осталась только для примитивных видов труда, типа "копай глубже, носи дальше".
Это имело следствия. Во-первых, поскольку повременная оплата труда подразумевает, во-первых, уравниловку, причем в двух смыслах: много ты произвел, мало ты произвел - все едино. И значит, в частности, нет смысла корячиться и искать способы повышения производительности труда, зарплата от этого не меняется. А во-вторых, к выравнивание зарплат вообще. Потерялся смысл хорошего и плохого работников и те, кто стремился по инерции производить больше стали подвергаться остракизму своих же товарищей, зачем выпускать больше, если зарплата от это не зависит. А попытка скрестить ежа и ужа в форме премиальных за выработку сохранило к недостатка почасовой оплаты добавило недостатки сдельшины - стремление с снижению качества, например, и избыточного, непропорционального производства - к недостаткам повременной оплаты - уравниловке и давлению к увеличению зарплаты.
При капитализме проблема в определенных пределах решалась просто: если из-за роста производительности труда начинался "локальный кризис перепроизводства", то число занятых соответствующим трудом тупо сокращалось, людям приходилось переучиваться. Но в рамках советских представлений создание безработицы - это преступление против прав человека, важнейшим из которых является право на труд.
Но главная проблема теперь стала выглядеть иначе. Для рабочего единственным способом - как им казалось! - увеличить свое благосостояние было тупо увеличить зарплату. И эта грубейшая ошибка продолжает быть актуальной и сегодня.
Комментарии (0)