В начале XX века Европа застыла в состоянии неустойчивого равновесия. Монархии еще держались, но призрак перемен уже активно бродил по городам и весям.
Последним парадом уходящей эпохи стали похороны британского короля, сына королевы Виктории Эдуарда VII 20 мая 1910 года.
Конец эпохи
Траурный кортеж Эдуарда VII на улицах Лондона
В траурном кортеже ехали представители всех царствующих династий. Строго в соответствии с протоколом первыми ехали императоры и короли, за ними следовали герцоги, эрцгерцоги, курфюрсты и князья. Представители демократий, даже таких влиятельных и богатых, как Соединенные Штаты и Франция, были отправлены в задние ряды процессии.
Девять королей, собравшихся на похороны Эдуарда VII. Во втором ряду слева направо: король Норвегии Хокон VII, король Болгарии Фердинанд I, король Португалии Мануэль II, кайзер Германии Вильгельм II, король Греции Георгий I и король Бельгии Альберт I. В первом ряду слева направо: король Испании Альфонсо XIII, король Британии Георг V и король Дании Фредерик VIII
Те же, кто ехал в первых рядах, еще не подозревали, что в скором времени им придется либо адаптироваться к изменившимся реалиям, либо вообще исчезнуть с горизонта.
Для британской королевской семьи важной частью адаптации стала смена имени, под которым выступала правящая семья.
Немецкое засилье
Коронация Георга V
Честно говоря, не вполне понятно, как с этим фактом уживаются английские патриоты (подчеркиваю, что английские, а не британские), но после Тюдоров на английском, а затем и британском престоле относительно чистокровные англичане не сидели вообще.
То есть какие-то родственные связи, конечно, прослеживались (у монархов с этим делом всегда было довольно строго), однако, начиная с Георга I, с 1714 года, Сент-Джеймсский двор возглавляли немцы.
А все началось с того, что англичане категорически отказались жить под скипетром католиков.
Не важно, где родился, важно, как крестился
Парламент предлагает корону Вильгельму и Мэри. К сожалению, детей ни у них, ни у их преемницы Анны не было
У Стюартов с британским престолом не заладилось. Карлу I отрубили голову, его сыну при реставрации пришлось пойти на заметные уступки парламенту, ну, а Якова II вынудили отправиться в изгнание. Вообще-то, скорее всего, никто бы его и не трогал, если бы он не перешел в католичество, попав под влияние своей первой жены.
К тому времени у англичан на католиков выработалась стойкая аллергия, и парламент решил пригласить на престол дочку свергнутого короля Мэри, которая по счастью была протестанткой, плюс замужем за герцогом Вильгельмом Оранским. Ну, а он (вот уж повезло, так повезло!) тоже находился в родстве с британскими монархами. Его матерью была старшая дочь Карла I, того самого, казненного Кромвелем.
К сожалению, Стюартам не слишком везло с наследниками. Ни у Мэри и Вильгельма, ни у их преемницы Анны детей не было.
В 1714 году Британия осталась без короля. Единственным подходящим протестантом, который имел хоть какие-то связи с королевской семьей, оказался Георг I, сын Софии Ганноверской, внучки Якова I через его дочь Елизавету Богемскую.
Он был первым, но далеко не последним немцем, который утвердился на британском троне. Кстати, он так и не выучился говорить на языке своих подданных.
Хрен редьки не слаще, или Не Ганновер — так Саксон-Кобург-Готта
Последним монархом из династии Ганноверов была королева Виктория. Ее наследники приняли династическое имя принца Альберта и стали Саксон-Кобург-Готтами
Георг I принадлежал к немецкой династии с громким именем: Брансвик-Люнебург-Ганновер, связанной с древнейшими королевскими домами Вельфов и Д’Эсте, чьи корни глубоко затерялись в раннем средневековье.
Последним представителем древних Ганноверов была королева Виктория, которая, выйдя замуж, приняла династическое имя своего мужа Альберта. Так королевская семья стала Саксон-Кобург-Готтами.
Так бы они ими и оставались, если бы не Первая мировая война.
Плодовитая королева и война кузенов
Николай II и Георг V. Третий двоюродный брат - канцлер Германии Вильгельм - оказался по другую сторону линии фронта
Первую мировую войну в Европе называют войной кузенов, или войной двоюродных братьев.
Действительно, ситуация сложилась довольно комичная, если бы этот фарс не обернулся мировой мясорубкой, в которой погибли миллионы людей.
Виктория была дамой плодовитой. Ее многочисленные отпрыски занимали семь европейских тронов, а если считать и родню принца Альберта, то 11.
Георг V, кайзер Вильгельм и Николай II были двоюродными братьями. Есть свидетели, которые утверждают, что когда Вильгельм узнал, что Россия выступила против него, то воскликнул: «Ники меня обманул!», после чего добавил: «Если бы была жива бабушка (Виктория), она бы никогда этого не допустила».
Скорее всего, он был не прав, потому что к 1914 году реальная власть уже ускользала от монархов, переходя, говоря современным языком, к военно-промышленному комплексу. У генералов и производителей оружия были свои цели, которые не имели никакого отношения к слову «мир».
Роковой 1917-й
Гибель «Лузитании» спровоцировала мощный всплеск антигерманских настроений в Европе и США, став одной из причин вступления Соединенных Штатов в Первую мировую войну
После трех лет войны о родственных чувствах уже никто не вспоминал.
Антигерманские настроения в Британии достигли своего апогея.
Перелом произошел в 1915 году, когда вся Британская империя, а также жители Соединенных Штатов пришли в ужас после того, как немецкая подводная лодка потопила американский гражданский корабль «Лузитанию». 1200 человек погибли. Для этнических немцев, все еще живущих на Британских островах, ситуация стала смертельно опасной.
Карикатура из журнала «Панч» через две недели после гибели «Лузитании». Подпись: «Кайзер — Я предлагаю тост за... Смерть — За отмщение!»
Антинемецкие погромы прокатились по Лондону, Ливерпулю, Манчестеру и Ньюкаслу.
В лондонском Ист-Энде, где многие немцы держали булочные, разъяренные толпы разбивали витрины, вспарывали мешки с мукой и давили колесами уже испеченные буханки.
Погромы привели к тому, что на какое-то время хлеб в этой части города практически пропал.
Улицы разбитых витрин
Толпа громит немецкие магазины в лондонском Ист-Энде
В Брэдфорде и Ноттингеме натурализованные немцы бросились подписывать письма, в которых клялись в верности стране и королю, желали британской армии победу и давали честное-пречестное слово, что спят и видят разгром Германии.
При этом в опасности оказались не только немцы.
Вот что писала тогда газета Times:
На улицах Поплара (район на востоке Лондона) толпа громила немецкие лавки с такой тщательностью, что жертвами оказывались все, чья фамилия звучала не слишком по-английски.
В Лейтенстоуне толпа бросила один взгляд на имя владельца паба (им был шотландец по фамилии Страхан) и тут же разбила все окна.
Толпа громила все магазины, фамилии владельцев которых звучали не по-английски. На заколоченной витрине надпись: «Мы — русские»
Следует отметить, что газеты поддерживали это безумие. Они требовали, чтобы все этнические немцы призывного возраста были изолированы от общества. В то время на Британских островах проживало около 60 тысяч немцев, австрийцев и турок, плюс еще восемь тысяч натурализованных граждан «враждебного происхождения».
Более того, та же Times предупреждала: «Мы видим, что все шире распространяется мнение о том, что натурализация не гарантирует свободы от погромов».
Упреждающий удар
Подданным Георга V уже было мало того, что он делал для победы. Его все равно подозревали в сочувствии к Германии. На этой фотографии король инспектирует войска из Новой Зеландии перед отправкой на передовую
Ручаться, конечно, нельзя, но можно предположить, что если Георг V прочитал тот номер Times, ему стало сильно не по себе.
Хотя сообразить, куда дует ветер, можно было уже довольно давно.
Еще в 1914 году родившийся в Австрии принц Людвиг Баттенберг был вынужден уйти в отставку с поста Первого лорда адмиралтейства — исключительно из-за своих немецкий корней.
К 1917 году давление по поводу своей «немецкости» стали ощущать абсолютно все члены королевской семьи.
Главный редактор журнала Majesty («Величество») Джо Литтл как-то писал, что политики просто вынудили короля поменять имя династии: «Мы оказались в ситуации, когда даже если у вас была такса (по-английски dachshund, в просторечии “собака — немецкая сосиска”), вас уже считали немцем. Все шире распространялось мнение, что король тайно поддерживает Германию. Политики не оставили ему другого выхода!».
Легким движением пера Саксон-Кобург-Готта превращается…
Карикатура из «Панча», поздравляющая короля с тем, что и он, и вся королевская семья отказались от немецкого имени и немецких титулов. На выметаемом королем мусоре написано: «Сделано в Германии»
Так и получилось, что в ночь с 16-го на 17-е июля 1917 года королевская семья легла спать немецкими Саксон-Кобург-Готтами, а проснулась чисто английскими Виндзорами. Ее члены в одночасье потеряли свои немецкие титулы князей и герцогов и стали британскими лордами.
Баттенберги, например, пошли по пути наименьшего сопротивления и просто-напросто перевели свою фамилию с немецкого на английский, став Маунтбаттенами.
«Виндзор» оказался прекрасным именем для династии, одновременно являясь квинтэссенцией всего английского и всего королевского.
Эта гениальная идея пришла в голову личному секретарю короля лорду Стэмфордему.
В ту памятную ночь Людвиг Баттенбергский навещал своего сына на базе королевского флота в Шотландии. В книге для посетителей он написал: «Приехал князь Хайд, уехал лорд Джекил».
Так какой же национальности королева?
В 1947 году тогда еще принцесса Уэльская Елизавета вышла замуж за принца Филиппа. Сам он носил фамилию Маунтбаттен и происходил из королевской семьи Шлезвиг-Гольштейн-Зондербург-Глюксбург.
В то время Вторая мировая война была совсем недавним прошлым, и при вступлении в брак Филипп от всех немецких титулов отказался.
По совету Уинстона Черчилля, который имел долгий разговор с королевой-матерью, Елизавета при вступлении на престол не стала включать фамилию Маунтбаттен в имя королевского дома и оставила его исключительно Виндзорским.
Но остались ли хоть какие-то сомнения по поводу «британскости» Елизаветы?
Вот как на этот вопрос отвечает королевский обозреватель газеты Telegraph Доминик Селвуд: «Семья королевы жила в Британии на протяжении многих столетий. Ее родным языком является английский, и она свободно говорит по-французски, но не по-немецки. Она родилась на улице Братон в лондонском районе Мейфэр. Она росла в доме под номером 145 на Пикадилли, в Ричмонде [район на западе Лондона] и Виндзорском замке. Она водила грузовик во время Второй мировой войны. Она скромна, невероятно дипломатична и часто смеется. Она ездит верхом без защитного шлема и любит голубиные гонки. Но самое главное: весь мир знает, как она любит собак и лошадей. Так что более “британской” быть просто невозможно!».
Разве может быть что-то более английское, чем любовь к собакам?
А рождественские подарки королевская семья до сих пор открывает вечером накануне Рождества. А это чисто немецкая традиция!
Яна Литвинова
Комментарии (0)