Я надеялся, что обойдется.
Любая трагедия такого рода — когда гибнут дети — она, как правило, вызывает в нас человечность. Ну, должна вызывать. По идее.
Когда страшно, когда рядом смерть — окружающие нуждаются в тебе, как в человеке. В твоей силе, в твоей доброте. А мы такие существа, что для нас ближние — люди такие же, как ты, — важны. И мы даем им то, в чем они нуждаются. И так делаемся человечнее. Ну, вроде бы так было задумано.
Но, в общем, помолчать у меня не получится. Жаль, но придется поговорить. Общая информационная картина уже сложилась. И именно ее мы и обсудим сегодня.
Я не хочу обсуждать действия пранкера с Украины, который забавлялся, названивая в кемеровские морги. Это Украина, тут все ясно. Говорить тут не о чем. Все предметы для обсуждения остались далеко в прошлом. Можно только плечами пожать. А можно и этого не делать.
Не буду обсуждать радостные прыжки небратьев в социальных сетях. Это тоже было совершенно предсказуемо. Мы же не вступаем в беседу с экскрементами — чего это они разлеглись на лужайке и пахнут?
У меня нет желания выяснять у дураков-либералов, не белены ли они объелись. Зачем мне это знать? Мне совершенно безразличны мотивации, заставляющие могильного червя жрать человеческие трупы. У меня нет ни малейшего желания узнавать, что там думает ворона, когда клюет человечину.
Человек просто берет палку и сгоняет ворону. Или убивает ее. И все.
Никаких диалогов. Никакого изучения альтернативной правды жизни. Просто нельзя позволять клевать тело того, кто был тебе дорог. Просто берешь палку и…
Я хотел бы поговорить о коллегах-коммунистах.
Не буду называть имен. Не буду переходить на личности. Ни к чему. Просто процитирую:
«Капитал универсален. Его инстинкты не связаны с географией, культурой и вероисповеданием. Пожар на фабрике Трайэнгл в Нью-Йорке в 1911 не отличается от пожара на текстильной фабрике в Бангладеш в 2012.
Это можно делать долго. Но это нельзя делать бесконечно. Рано или поздно причинно-следственные связи, объединяющие все трагедии, станут мучительно очевидными.
Да, капитализм убивает. И буквально, и фигурально. И в этом убийстве, в расчеловечивании человека, в его овеществлении в равной степени участвуют и собственник торгового центра, и собственник охранного предприятия, и собственник кинотеатра, и собственник прокатной конторы, которая поставила кинотеатру похабный детский мультфильм.
Капитализм убивает.
Визжание охранительской своры, требующей карать коммунистов и «не пиариться на чужом горе», выглядит, в действительности, самым бесстыдным глумлением.
Потому что приводящиеся сегодня в пример катастрофы советского времени ни на миллиметр не похожи на трагический марафон, в котором мы участвуем с 1991-го года. Потому что:
— катастрофы советского времени не были вызваны жадностью.
— они не происходили с такой чудовищной, монотонной регулярностью
<...>
Бывали в СССР аварии, никто не спорит. И авиакатастрофы случались (хотя и в десятки раз реже), но эти трагедии переживались обществом, не разделенным на холопов и дворян. Они не были вызваны чьей-то жаждой наживы. Понимаете разницу?
Именно поэтому — о различиях между СССР и Россией необходимо говорить. Именно поэтому такого разговора до визга боятся «сердобольные» сетевые соболезнователи.
Своими «соболезнованиями», своими неуместными сравнениями они просто защищают российский капитализм. Дескать, есть у капитализма проблемы, но в целом он ничем не хуже «совка». Хуже. В тысячу раз хуже.
Потому что капитализм — убивает».
Пожалуй, я сейчас, как это описывает автор текста, «охранительски повизжу».
Капитализм, конечно же, убивает. А как же.
Он убивает в Киеве и Одессе. Он убивал в Ираке и Сирии. Он убивает много и жадно. И да — он движим жадностью и властолюбием. Норма прибыли не знает пощады. У нее нет сердца, жалости и совести.
Но разве это норма прибыли заставила охранника торгового центра отключить систему оповещения? Это капитализм вынудил билетерш запереть зрительные залы? Это в рамках классовой борьбы было сделано?
Возможно, что и так. Быть может, сигнализация была отключена, потому что отпугивала покупателей и снижала дневную выручку. А билетерши(а) запирали(а) двери потому, что не успевали(а) обслуживать сразу три зала — так как, к примеру, других билетерш уволили в рамках «оптимизации расходов».
Но куда более вероятно, что дело там было совсем в другом — и с охранником, и с билетершей. В чем-то простом, но чудовищно живучем — комфортно путешествующем из формации в формацию.
Мы видим, как убивает капитализм. Он это делает подло, расчетливо, с выверкой всех издержек и рисков. Он всегда убивает с выгодой. С учетом котировок на нефть, на металлы, на акции. Капитализм пьет кровь и от этого хорошеет. Вот за что мы его ненавидим.
А когда ты экономишь на материалах, персонале и сигнализации — вплоть до того, что у тебя все сгорает, — это не капитализм. Это жлобство. И воровство. И еще — наплевательство. И еще — чье-то желание выслужиться. И синдром вахтера. И еще много чего, что никакого отношения не имеет ни к Ротшильду, ни к Рокфеллеру.
Нет и не будет никогда никакой коллективной совести: ни пролетарской, ни буржуазной. Совесть выдается одна, каждому в одни руки. Нельзя быть дерьмом при капитализме, полагаясь на собственное преображение в честного и порядочного человека, как только наступит коммунизм. Он не наступит. Вот так — никогда не наступит.
Вот это вот «нечего шастать» — поэтому на замок вас. А потом, когда начался пожар, — сбежать с ключами и оставить запертых людей. Ну, капитализм же. Все можно. И систему оповещения мы отключим. Потому как не коммунизм на дворе.
Вот когда коммунизм настанет — все станем людьми. А пока на дворе бесчеловечный мир наживы — будем каждый за себя. Так что ли?
А когда после аварии на Чернобыльской АЭС людей в Белоруссии и на Украине — выводили на первомайские демонстрации — это и есть «трагедии переживались обществом, не разделенным на холопов и дворян» и «отсутствие жажды наживы»?
Это ведь только кажется, что между леваком и либералом — пропасть величиною во всю нравственность. На самом деле, и у левака, и у либерала — по одной голове, по паре рук и ног. И по душе. И в этой самой душе они имеют убеждения.
Один убежден, что все зло от Кремля, а второй — что все зло от капитализма. И обоим этим честным людям, желающим всем на свете добра, кажется, что вот именно сейчас самый удачный момент высказаться и обратить в свою веру соотечественников — от этого им будет только лучше. Соотечественники просто не понимают то, что понятно им. Их надо просветить. Вот прямо сейчас — по свежему горю — так доходчивее.
Демократия, либерализм, коррупция, капитал. Человек со стеклянными добрыми глазами хочет тебе добра. Он тебе объясняет Истину. На трибунке из обугленных тел твоих соотечественников — так дальше слышно.
Просто он делает это в тот момент, когда тебе больно и страшно, и тебе нужны помощь и сочувствие. Человек не понимает, что он неуместен со своей проповедью. И принимает гнев, вызванный этой неуместностью, за охранительский визг.
А не понимает он это потому, что у него нет реального сочувствия к людям. Способности чувствовать то, что чувствуют другие люди. Он не умеет испытывать с ними групповую эмоцию.
Потому что он отрезал себя от этой группы. Он с ней не идентифицирует себя. Вокруг — плебс, отделенный от главного героя пропастью непросвещенности: непонимания роли буржуазии в решениях билетера и охранника.
Я бы хотел сейчас напомнить несколько цитат великих коммунистов, революционеров и проповедников:
«Я хотел бы объять своей любовью все человечество, согреть его и очистить от грязи современной жизни…»
«Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая или кимвал звучащий».
«Рискуя показаться смешным, хотел бы сказать, что истинным революционером движет великая любовь. Невозможно себе представить настоящего революционера, не испытывающего этого чувства».
«Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих».
«Я возненавидел богатство, так как полюбил людей, так как я вижу и чувствую всеми струнами своей души, что сегодня люди поклоняются золотому тельцу, который превратил человеческие души в скотские и изгнал из сердец людей любовь».
Коммунизм пока не наступил. И, может быть, еще долго не наступит. И, может быть, это хорошо.
Если у тебя нет этого чувства, то весь твой коммунизм — интеллектуальная чесотка. Он мертв. Потому что без любви к людям — все мертво. Не теоретической любви, которая наступит потом, в светлом будущем. А любви насущной, переживаемой прямо сейчас, — в тот момент, когда эта любовь нужна.
И без этой любви любая справедливость — это жестокость. Революция без любви — это простая бойня. И Мира Полудня не будет, а будет Чернобыль.
Без этой банальной человеческой любви ты рядом с мертвыми запросто можешь превратиться в ворону, которая сядет на чье-то тело и станет его клевать. А кто-то рядом возьмет в руки палку.
Автор: Роман Носиков
Комментарии (1)