Случилось это где-то в самом начале 1990х. Служил в одной из частей на юге нашей необъятной родины парень. С гордым именем Георгий. Правда звали его все Жорик, но история не об этом. Жорику как-то выпало 24 часа жизни вне родного полка. За какие-то там интеллектуальные заслуги по установке программы тетрис на компьютер комчасти. Жорик под завистливые взгляды сослуживцев отбыл за забор и немедленно растерялся. Незнакомый город, суетливый быт и люди, одетые не по уставу. Что нужно было сделать в последние 15 минут своего пребывания на воле — он знал. Купить две бутылки водки и попытаться пронести хотя бы одну. А что делать первые 23 часа и 45 минут — понимания не было решительно никакого. Жорик отложил от проходной перпендикуляр и побрел туда, куда глядели его девятнадцатилетние глаза.
Но не успел он пройти и пяти сотен метров, как жизнь его настойчиво продолжила меняться к лучшему. На шагающего строевым шагом Георгия с интересом смотрело миловидное создание женского рода. Не избалованный за последние пять месяцев вниманием слабой половины человечества, Жорик немедленно опустил глаза и словно хамелеон изменил окрас на пурпурный. А когда поднял, то понял, что незнакомая фея идет прямиком к нему.
— Привет, — издалека сказала она, и подойдя поближе спросила: — чего гуляешь? Вам же нельзя?
— Ну я… нельзя.. но…в общем мне разрешили, — смущенно улыбнулся воин.
— Ты ведь не отсюда, так? Меня, кстати, Света зовут.
— Георгий. Жора. Да, я из под Пскова.
— Пойдем, Жора, покажу где замечательные пончики продают, — беззаботно сказала девушка и взяв ошарашенного бойца за руку повела в сторону сквера.
Свободной рукой Жора потер глаза и больно ущипнул себя за щеку. Но факт оставался фактом. Его держала теплая и нежная женская ладошка, которая тащила Жору покупать замечательные пончики. Защитник родины покорился этому буксиру и лицо его блаженно расплылось в глупой улыбке.
Молодые люди ели липкие пончики и пили теплую пепси. Света без умолку щебетала обо всем, что видит, видела и хочет увидеть, а Жора поддакивал и гасил распирающую его газированную отрыжку. Когда солнце уже катилось к закату девушка вдруг остановилась, повернулась к Жоре, и, посмотрев секунду в его немного испуганные глаза, крепко поцеловала. Георгий зажмурился, и не глядя поправил ставший вдруг очень неудобным солдатский ремень.
— Пойдем ко мне? — Прошептала она, и Жоре окончательно показалось, что он теряет рассудок. Тысячи пульсов радостно заколотились во всех его членах.
— А родители?
— У меня есть ключи от квартиры маминой подруги. Когда тетя Галя надолго уезжает я ей цветы поливаю. А сегодня она у моей мамы останется. Они всегда так делают, когда папа с ее мужем на пьянку уходят.
— А пьянка точно будет? — еще не понимая до конца своего счастья спросил молодой Ромео
— Еще какая. У общего друга сегодня 50 лет. У-у-у! — девушка картинно закатила глазки.
Постояв еще несколько долгих секунд Жора вдруг, неожиданно для себя, положил Свете руку на заднюю часть головы и прижал свои губы к ее губам. После долгого поцелуя она засмеялась и потащила добычу в сторону троллейбусной остановки.
Квартира была с высокими потолками и длинным коридором. В просторной гостиной прильнул к стене огромный диван. Посередине комнаты расположился овальный стол с десятком стульев, а у окон стояли два кресла и журнальный столик, с шахматной доской. Света упала в кресло.
— Ну как?
— Класс, — согласился Жора, стесняясь своих черных носков, источавших не самый благостный аромат. Хорошо хоть ботинки спрятал в шкаф.
— Хочешь выпьем чего-нибудь? Вина? — Света направилась в сторону кухни.
И не успел Жора согласиться, как в замочной скважине с лязганием заелозил ключ. Света замерла у двери, ведущей в коридор и через секунду рванула к Жоре.
— Быстро, — зашептала она, подталкивая его к шифоньеру и открывая одну из створок — Залазь!
И Георгий скрылся глубинах платяного шкафа.
— Папа?!
— Света?! Ты чего тут делаешь?!
Удивительно, но строгий голос мужчины показался Жоре знакомым.
— Я… просто я мимо шла, к Кате. И решила зайти цветы полить. А ты? Разве ты не с дядей Мишей?
— Михаил попросил забежать, кое-какие фотографии прихватить. Когда он еще полковником был. У нас в части показать.
И тут Жора облился холодным потом. Он узнал этот властный голос. Бас принадлежал командиру части Жихореву Степану Степановичу, известному в части по прозвищу Жгут. Именно про его красавицу дочь ходили легенды. И байка. О том, как Жгут лично расстрелял срочника, который ущипнул девушку за попу когда та как-то раз зашла к папе на работу. В байку никто не верил, но она упорно пересказывалась вновь прибывшим новобранцам. Сейчас же Георгию почему-то было не до смеха. Наоборот, комок размером с бильярдный шар занял все его горло, а новая страшная догадка — весь его ненатертый фуражкой мозг. Дядя Миша, в чьем шкафу он сейчас сидел, был замком военного округа, обитавший в этом же городе генерал майор Михаил Олегович Снег.
— Так, дочь, поздно уже. Ты у Катерины на ночь?
— Ну да.
— Тогда дуй живо. Пока совсем темно не стало.
— Па-а-ап… я так устала что-то, — заныла Света, — давай я минут пятнадцать еще здесь посижу, и потом пойду. Дверь не забуду закрыть, обещаю.
— Через пятнадцать минут я позвоню Катерине, и если тебя там не будет — пеняй на себя! — привычным командным голосом отрезал Жгут.
— Ну па..
— Светлана! — рявкнул полковник. И быстрые удаляющиеся шаги дали Жоре понять, что он остался один на один с отцом-бультерьером.
Надеюсь, скоро свалит, подумал Жорик, лишь бы дверь открывалась изнутри без ключа. Четвертый этаж, все-таки.. Он старался не дышать.
Однако вопреки обещаниям, папаша уходить не собирался. Напротив, он ходил по квартире напевая под нос «мои мысли мои скакуны» и в какой-то момент брякнул бокалом. Прошло минут пятнадцать, когда снова раздался строгий бас.
— Катерина? Моя Света у вас? Дай сюда.
— Дочь? Дошла? Ну молодец.
И полковник громко положил трубку.
— Словно искры зажгут эту ночь, — промурлыкал он, и Жора различил слабый звук ключа в замке. Ну наконец-то, выдохнул он. И пошевелил затекшей ногой.
— Степа! — Раздался женский голос, — ты тут?
Смачный поцелуй послужил красноречивым ответом, что Степа действительно был где-то тут.
— Это хорошо, что ты задержалось, Галочка. Представляешь, Светка моя забегала цветы полить. Еле отбрехался.
Пленник в шкафу едва не застонал. Галочка! Тетя Галя! Генеральская жена! Жора зажал рот ладонью, с трудом осознавая, какие секреты теперь хранятся в его еще не успевшей пожить черепной коробке.
А свидание, тем временем, продолжало в своем развитии оправдывать аморальные ожидания шифоньерного узника. Весело брякнули бокалы, хлопнула пробка.
— А что Ирка? Как восприняла, что ты к ней не придешь сегодня? — набитым ртом спросил Степан откуда-то слева. Похоже, расположился на диване, смекнул Жорик.
— Расстроилась, конечно, — ответила Галя также со стороны дивана, — Я, говорит, столько обсудить с тобой хотела. Накипело… Но, раз у тебя так голова болит, то я понимаю. В другой раз.
Раздался звук поцелуя.
— Твой северный олень, кстати, тоже дулся. Но я не объяснял. Не могу остаться и точка. Выпили по одной и я уехал.
— Ты мой обманщик, — пропела неверная жена, но очередного поцелуя Жора не расслышал. Вместо этого противно и долго задребезжал входной звонок. И следом еще раз, уже коротко.
Нечистая пара вскочила с дивана и перешла на сдавленный шепот.
— Ждешь кого-то?
— Нет! Ты что!
— Светка что ли опять вернулась? Иди прогони ее. Скажи, что спишь. Вот паршивка.
Галина подошла к глазку и, отпрянув от него, как ошпаренная, торопливо вернулась в комнату будучи совершенно белого цвета.
— Это Ира! — с ужасом проговорила она.
— Не открывай! — прошипел полковник, но снова раздался звонок.
— Галя, это я. Я же знаю, что ты не спишь! — будто издалека донесся глухой голос Степановой жены.
— Бокалы, бутылки, — прошептала Галя, и бросилась в коридор.
— Не открывай, ты что дура?! — почти в голос возопил Степан Степанович, но Галя и не думала открывать.
— Сейчас, что-нибудь наброшу, — сказала она ожидающей за дверью подруге, схватила солдатские ботинки полковника, тяжелый китель, фуражку и вернулась в гостиную.
— На, держи, — Галина всунула любовнику в руки одежду, открыла створку шкафа и затолкала мужчину внутрь.
— Я постараюсь не долго, — прошептала она дубовой дверце и пошла в коридор, где уже надрывался противным зудом дверной звонок.
— Ну ты чего? Условились же в другой раз встретиться, — Галя старалась говорить заспанным голосом, с трудом скрывая раздражение от визита непрошеной гостьи.
— Прости, Галка, но мне что-то так плохо, — Ирина отодвинула тяжелый стул и со вздохом опустилась, — На душе прям скребет. Пошла прогуляться, и ноги сами до тебя дошли. А тут смотрю — свет горит. Значит не спишь. Вот я и пришла. Ты прости, дуру. Я все-таки разбудила, да?
Скрипнул второй стул.
— Ничего, ничего, — уже ласково проговорила Галина. — Давай минут пятнадцать посидим, и по домам. Что стряслось то?
В полуметре от сидящего на дне шкафа солдата стояли ноги полковника Жихорева. Было слышно, как сопят ноздри Жгута и Жора вдруг представил, как Степан Степаныч стоит сейчас, супит брови и держит в руках одежду и ботинки, словно новобранец на приеме у врача. Невеселое положение сокамерника, оказавшегося в схожей ситуации вызывало улыбку. Жоре тоже нестерпимо захотелось встать. Затекшие ноги покалывало, но внутри шкафа был слышен каждый вздох и попытка приподняться непременно выдала бы его.
А что, подумал вдруг Жора, может схватить его сейчас за ляжку, да как заорать. Все равно, похоже, кончится все плохо, так хоть поржать перед смертью. Во глаза у теток будут. Челюсти отвалятся.
Строя коварные планы разоблачения Георгий отвлекал себя от немеющих ног и затекшей правой руки. Жгут же, напротив, весь обратился в слух и внимал жалобам своей жены. Выяснялось, что она беспокоится ослабевающим вниманием супруга. И близости нет вот уже как три месяца. И работы стало больше. Что ждет с нетерпением, когда Степан получит свои 35 дней отпуска, и они уедут вдвоем на Черное море, в Ялту, где уже никакая работа не будет отнимать у нее любимого мужа.
Комполка шумно сглотнул. Он уже давно вынашивал план, как бы улизнуть на пару недель с Галей в Крым. Жене бы что-то наплел, она доверчивая. А вот с генералом не складывалось. Был бы Степан старшим по званию — проблемы бы даже не возникло. А сейчас приходится думать. И еще сидеть в душном, воняющим потными носками шкафу. Это полковнику очень не нравилось. Включая шкаф.
Прошло уже минут двадцать, а Галя все не предпринимала попыток выставить подругу за дверь. Женская солидарность, похоже, одерживала в противоречивой натуре генеральши локальную победу. Она искренне переживала за подругу, и теперь считала справедливым, что подлец Степа немного помучается в пыльном шифоньере с ботинками в руках. Не веря своим ушам гардеробный узник открывал для себя новые грани своей низкой сущности, в красках описываемые Галочкой. Эгоист и карьерист. Паршивый отец и деспотичный командир. Кто знает, каких эпитетов еще удостоился Жгут, если бы дверной звонок, который робко брякнул и прервал задушевную беседу.
Миша!? Пронеслось в голове у Галины. Да нет, он после таких праздников обычно только следующим вечером возвращается. И ключи у него есть. Женщина поднялась, и пошла к двери.
— Светик, ты что тут делаешь? Время почти двенадцать.
— Света? — Ирина тоже вышла в коридор и удивленно смотрела на дочь.
— Здрасьте теть Галь. Мамуля, хорошо что ты тут. А то я звоню тебе домой, а там никто не отвечает.
— Ты почему не у Кати? Я тебя утром ждала.
— Мы поссорились, — пробурчала девушка. — Вот я и решила, вдруг ты тут, раз дома трубку не берешь.
— Ну проходи, — кивнула головой Галина, чего в дверях то стоять.
Жгут быстро и часто засопел. Жора даже позволил себе немного переменить позу. В такой момент папаше не до сторонних внешних раздражителей. Тут можно разом перед всей семьей так опозориться, что в пору стреляться.
На плите зашумел чайник. Зазвенели блюдца. Расходиться бабье собрание точно не планировало.
— Куда вы пойдете, — услышал Жора голос Галины из кухни, — ночь на дворе. Ложитесь у нас, в спальне. А я тут, на диване.
— Да неудобно, Галь, хозяйке на диване то. Может мы тут со Светиком? Валетом?
— Брось, — замахала руками хозяйка. — Чего выдумала. Идите, ложитесь. И поставь посуду! Утром уберем.
Галя пошла стелить на диване, и, проходя мимо шкафа, пробарабанила пальцами по потемневшему дереву. И именно в этот момент Света вдруг встретилась взглядом с маминой подругой. Обе женщины вмиг ощутили ледяную испарину, будто глаза сейчас все выдали, словно их тайна известна кому-то еще.
— Спокойной ночи, — немного с хрипотцой сказала Галина и, кашлянув, проводила Свету долгим недоверчивым взглядом.
Свете не спалось. А может он уже не там? Может быть между папой и тетей Галей было время и Жора успел выскочить из квартиры? А замок?
Мама всхрапывала рядом, в ночной тишине отчетливо тикали часы. Света аккуратно откинула оделяло и стараясь не скрипнуть пружинами села на кровати. Надо проверить. Она вышла в коридор и босиком дошла до двери. Посмотрев на замок она еще раз убедилась — выйти без ключа невозможно. Значит парень все еще сидит взаперти. Бедняга.
Света покралась обратно, прилипая голыми ногами к немытому кафелю. Уже повернув в спальню, она вдруг заметила, как у двери в гостиную мелькнула чья-то голова.
-Жора! — прошептала она, но голова отчего-то больше не появилась и Света на цыпочках потрусила вперед. Раскрыв двойные двери с замутненными стеклами она обомлела от ужаса. Галина стояла около шкафа, открыв правую дверцу.
— Тетя Галя, — неожиданно громко вскрикнула Света, и генеральша захлопнула створку резко, словно Наф-наф перед волком, — вы чего ночью в шкафу ищете?
— Посмотреть хотела. Нужно ли завтра Мишин парадный китель в чистку отнести, — совсем не удивившись этому дерзкому и странному вопросу от непрошеной постоялицы ответила Галя, — а ты чего не спишь?
— Да мне показалось, что кто-то ходит. Вот я и пошла посмотреть.
— Конечно, это я ходила. Иди, ложись. Поздно уже.
Тетя Галя заметно нервничала и голос ее предательски дрожал. Не будь кровь Светы также обильно сдобрена адреналином, она конечно бы отметила это, но сейчас важно было лишь то, что ее секрет пока остается секретом.
— Спокойной ночи, — прошептала Света и со странными мыслями добралась до своей постели.
Прижавшись спиной к теплому маминому боку девушка приходила в себя от пережитого нервного потрясения и разум начинал задавать все новые и новые вопросы. Какой китель? В темноте? И стояла потом у шкафа так, будто охраняла. Нет, она точно знает что он там. Но почему мне не сказала? При маме — это понятно. Но а сейчас то? Сейчас то можно было сказать, что нашла Жору? Или правда взбрело в голову ночью китель посмотреть?
Света снова поднялась с кровати и подошла к двери, ведущей в коридор. Медленно нажимая на ручку, чтобы не издать ни малейшего звука, она на сантиметр приоткрыла дверь и испугано отшатнулась. Перед ней стояла Галина, скрестив руки на груди.
— Так, ну что опять? — Генеральша, похоже, тоже взяла себя в руки, и теперь с нескрываемой злостью смотрела на светину ночную вылазку.
— Надо поговорить, — неожиданно для самой себя громко прошептала Света и почти оттолкнув Галину, вышла в коридор, закрыв за собой дверь. — Пойдемте в гостиную?
— Здесь нельзя что ль?
— Здесь — нет предмета разговора, — дерзко ответила Света и первая пошла в сторону гостиной.
Зайдя в зал она сразу бросила взгляд на шкаф и это не ускользнула от внимания Галины. Генеральша отодвинула стул и кивнула на него.
— Садись.
Света уселась, оказавшись спиной к заветному шифоньеру. Тетя Галя опустилась в кресло напротив.
— Я про один секрет хотела поговорить, — начала девушка, — мы ведь можем, по-женски, обсудить секреты?
Галина помрачнела. Неужели девчонке все известно? И что она теперь будет делать? Шантажировать? Просить прекратить?
— Можем, конечно, — неуверенно пробормотала она, продолжая размышлять, куда все может вырулить, если, вдруг, связь со Степаном откроется. Для нее это была интрижка, ради которой перечеркивать двадцать лет брака явно не стоило. А вот Степу, похоже, засосало более основательно. Что же делать? А вдруг она вообще ничего не знает? — смотря о чем, правда, — добавила Галина и приготовилась слушать.
— Знаете, у всех есть какие-то скелеты в шкафу. Наверняка и у вас имеются.
Галину передернуло. Тонкие пальцы стиснули подлокотники кресла, но все-таки оставалась еще надежда, что Светина идиома случайно попала в цель.
— Ты о конкретном шкафе сейчас говоришь? — осторожно переспросила Галя и кивок девушки окончательно убедил ее, что ситуация хуже некуда.
Шифоньер тем временем не спал. То, что Галина начала разговор с дочерью Жгут понял, но о чем заговорщическим шепотом велась беседа разобрать никак не удавалось. Когда они уже спать пойдут?!
— Ты понимаешь, что этот секрет должен остаться секретом? — С надеждой в голосе спросила Галина и на удивление получила немедленное согласие.
— Конечно, тетя Галя. Думаю, это должно остаться между нами.
Цену набивает, паршивка, пронеслось в голове у генеральши. Что ей предложить?
— Ты что-то от меня хочешь? Мы же обе понимаем, что это было не серьезно? Просто интрижка, да?
— Естественно, теть Галь. По другому и быть не может.
— Ты от меня — чего хочешь? — еще раз повторила свой вопрос генеральша.
— Да ничего. Давайте вы сейчас в ванную пойдете, а я скелетик из шкафа быстренько достану. И все всё забудем.
Галина опешила.
— Ты знаешь, я не уверена, что это хороший вариант. Мне кажется, лучше ты иди в спальню, а я все сделаю.
Настала очередь удивляться Свете.
— Ну, мне этот скелетик все ж роднее, — прошептала она. — Давайте я.
Но выбрать, кто дарует свободу мебельному затворнику, женщины так и не успели. Входная дверь залязгала ключом и с шумом распахнулась, ударившись об ограничитель. Солдатские ботинки отчеканили несколько шагов и генеральский голос рявкнул в спальне:
— Галина!
Женщины вскочили и выбежали в коридор. На пороге спальни стоял генерал-майор Снег и, держа в правой руке наградной ПМ, продолжал орать:
— Где он?! Где он?!!
— Миша, ты в своем уме?!
Генерал резко обернулся и на его багряное лицо налипла гримаса изумления.
— Галя? Света? А это кто? — Михаил поднял оружие в темноту спальни, откуда уже выходила разбуженная жена полковника.
— Ирина… ты чего тут? — Генерал совсем растерялся.
— Миша! — строго сказала жена, — Ты совсем мозги пропил? Что это за цирк?
Миша сник, словно пена от шампанского. Он, стараясь не встречаться ни с кем взглядом, принялся засовывать оружие в кобуру и бормотал.
— Стыд то какой, товарищи. Стыд то… А эти.. Тоже мне, друзья.. И так правдиво, главное, говорят, езжай мол сейчас, Олегыч, если не веришь. Одной пулей можешь обойтись…
Генерал поднял глаза и глядя, почему-то, на Ирину сказал тихо, но весьма отчетливо:
— Вы простите меня, бабы. Водки я многовато скушал.
— Раздевайся, — строго сказала Галина и добавила, — я пока чаю поставлю. Все равно после такого выступления сон как рукой..
Женщины снова проследовали в гостиную, а Жгут, не стоявший столько на ногах со времен Брежнева, скрипнул зубами, да так, что Жорик покрылся мурашками.
— Перестреляй их уже, — вдруг раздался шепот полковника, явно потерявшего остатки нервов в нафталиновых глубинах шкафа.
Но не успел, чайник даже начать шуметь, как едва восстановившийся хрупкий мир семьи Снег был взорван громовым голосом генерала.
— Ирина, Света, быстро марш домой!
— Ты чего,- попыталась возразить Галя, но натолкнувшись на мечущий молнии взгляд, уже робко добавила, — ночь ведь.
— Водитель у подъезда. Живо! Сорок пять секунд на сборы! Ну!! — Рыкнул генерал, и Свету с мамой сдуло в спальню. Через минуту хлопнула входная дверь.
— Мозги, говоришь, пропил, — стиснув зубы прошипел Михаил расстегивая кобуру.
— Миша, ты чего? — Неверная жена вжалась в кресло, — что с тобой?
— А ботиночки в шкафчике чьи стоят? — выплевывая ядовитые слюни процедил замком округа.
Жорик закатил глаза. Ну ё-маё. Угораздило же аккуратному генералу свою обувь в тот же шкаф запихнуть. Жгут тем временем ощупал пальцами кожу тяжелых бот, которые он держал в руках уже четвертый час. Претензии старшего по званию ему были непонятны. На понт берет, решил он. Ну теперь не проколись, Галка.
— Какие ботинки? Что ты несешь? — с искренним изумлением ответила Галина. Правда, после секундной паузы, за время которой она еще раз вспомнила, что обувь выдала вместе с верхней одеждой Степе лично в руки.
— Я несу? — взорвался генерал, схватил жену за запястье и поволок в коридор. — А это что?!
Он кивнул на пару пыльных штиблет, выуженных им из обувного шкафа и теперь красноречиво стоящих посреди прихожей.
— Сорок первый, Галя! У меня сорок третий! Ты мне сейчас сама все расскажешь или нужны еще какие-то доказательства?
Галя подошла к обуви, взяла башкам, перевернула и убедилась, что размер был действительно сорок первым. Ситуация попахивала подставой. У Степы тоже нога сорок третьего. Она молча прошла мимо пышущего яростью мужа и опустилась в кресло.
— Я не знаю, где ты это взял, — тихо сказала она, — но я понятия не имею чьи это. Клянусь жизнью. Сегодня Ирка с дочерью были. Может кто-то забыл. Я правда не знаю.
Она подняла глаза на мужа, и тот увидел, как по щеке начинает прокладывать мокрую дорожку выпавшая слеза.
Генерал, как и любой мужик, не мог смотреть равнодушно на слезы любимой женщины. Рука с пистолетом повисла плетью, и он опустился на корточки, взяв жену за руку.
— Знаешь, — начал он, но не договорил, потому что уставший Жорик выбрал очень плохое время, чтобы переменить немного положение ноги. В полной тишине негромкий стук в шкафу слышен был идеально. И если Жгут не придал этому особого значения, так как предполагал, что источник шума — это генеральская пара, то Михаил Олегович все понял мгновенно.
— Он еще тут, да? А бабы твои пришли и спугнули его, да?
Генерал стремительно развивал легенду, отлично укладывающуюся во все произошедшие этой ночью.
— А ты его в шкаф, да?! — Резюмировал он страшную догадку.
Жгут до крови укусил себя за губу. По ту сторону дверцы раздался знакомый звук передернутого затвора.
— Выходи! — Скомандовал генерал, и направил ствол в самый центр мебели. — Считаю до трех! Раз!
Будь Жорик поумнее, он бы обсчитал эту проблему двух узников. Будь он поумнее, может и поступил бы в институт. Но сейчас он не стал учитывать, что Жгут точно так же не хочет, чтобы дубовый шкаф положили горизонтально и закопали его, не тратясь на гроб. Что Степан Степанович не знает, что у него был сосед по нафталиновой камере. И что сидя на полу, шанс словить пулю у него довольно невысокий. Жорик просто толкнул дверь вперед и вывалился из шкафа на свежий воздух, прямо под ноги генералу.
— Так!! — Заревел обманутый муж, — а вот и хозяин ботинок! Встать!!
Жора с трудом поднялся на отсиженных ногах, и увидел, как генерал налился абсолютно багровым гневом.
— С солдафоном!
— Я объясню, — начал было Жора, но удар левой, которым тридцать лет назад сержант Снег не раз укладывал строптивых воинов, оборвал это откровение.
— С солдафоном мне! Генералу! Да ты понимаешь, б-ь, что я теперь обязан застрелиться?!
— Давай, Мишка, — машинально прошептал Жгут, находясь, как и Галина, в той же степени растерянности, как и пятилетний ребенок, из уха которого достают живого кролика.
— Как.. Как ты могла! — обреченно проорал генерал и вдруг понял, что его рука по-прежнему сжимает пистолет.
— Прости, Галина, — неожиданно спокойно сказал он, — но рогатых генералов я не встречал. Фуражка, знаешь ли, на рогах не держится. Так что всем нам дорога теперь одна. И пацану душу загубила, дрянь.
Михаил медленно поднимал руку, направляя дуло жене точно в лоб.
— Есть что сказать то, на прощание?
— Миша, Мишенька, — Галина упала с кресла на колени, — миленький, я не знаю кто этот парень, правда. Не бери грех, Миша, клянусь тебе, не знаю кто это! Первый раз его вижу!
— В своем шкафу мужика случайно нашли, — мрачно усмехнулся генерал, — прямо волшебный ящик. Может там еще кого поищем?
В несчетный раз за сегодня Жгут укусил себя за губу. С ним точно церемониться не станут.
— Мишенька, я не знаю, как тебе доказать, что я в первый раз его вижу! — Прорыдала жена и опустилась на пол.
Генерал молча подошел к дивану, взял подушку, положил Галине на голову и приложил пистолет.
— Видит Бог, я не хотел.
— Дядя Миша, не надо!
Голос вывел генерала из полузабытья. В гостиной стояли Ирина и ее дочь.
— Это я спрятала его в шкаф. Я его привела сюда, думая, что никого нет, простите меня, дядь Миш.
В глазах женщин стояли озера слез.
Михаил отпустил пистолет, и он с грохотом упал на пол.
— Что ж ты наделала, дура, — прошептал он. — Я же сейчас чуть…
Он обнял всхлипывающую жену и беззвучно зарыдал.
Жора не дослужил свои два года в в/ч№… Генерал попросил командира части перевести его поближе к Пскову, а Степан Степанович незамедлительно подписал это. Жизнь у парня только начиналась.
Гном
Комментарии (1)