| Кэти Шенкельберг возле афиши своего спектакля |
Почти два десятка лет жизнь Кэти Шенкельберг (Cathy Schenkelberg) целиком была связана с Саентологией. Она ела бургеры с Джоном Траволтой, пила кофе с Кирсти Элли. Ей никогда не нравился Том Круз, самый знаменитый член Саентологической церкви, но это не помешало ей во исполнение шокирующих требований организации оставить успешную карьеру актрисы, при этом воспитывая дочь и отдавая организации деньги.
Теперь, покинув организацию, которая она называет культом, Кэти рассказывает свою историю — обо всех ошибках и прочем — в спектакле одного актера под названием Squeeze My Cans ("Стисни мои жестянки"). Название представляет собой игру слов, намекающую на "одитинг" — методику, когда члены организации берут в руки металлические трубки, похожие на жестяные консервные банки, подключенные к прибору под названием "Е-метр", и вспоминают самые личные и болезненные моменты своей жизни. Некоторые обвиняли Саентологическую церковь в том, что она использует собранную таким образом частную информацию как средство давления на тех, кто пытается покинуть организацию, однако Шенкельберг сама без малейшего стеснения все выложила на стол — как она впервые заинтересовалась Саентологией, почему так долго там оставалась, и как в конце концов вышла.
Во время своего недавнего визита в Нэшвилл Шенкельберг встретилась с нашими журналистами, чтобы поговорить о том, что она пережила, и объяснить, почему она теперь рассказывает об этом всему миру вместо того, чтобы бежать подальше без оглядки.
Давайте начнем со спектакля. Можете ли Вы в двух словах рассказать о его содержании?
Спектакль сложился из коротких монологов — я начала писать эти монологи продолжительностью по 7-8 минут. Мне всегда хотелось сделать сделать моноспектакль, но у меня и в мыслях не было, что его темой станет уход из Саентологии. Я стала собирать монологи вместе и вдруг подумала: "Эй, да из этого может получиться целый спектакль!" Я хотела втянуть зрителей в сопереживание молодой католичке из штата Небраска, которая попадает в культ. Я возьму вас с собой в это путешествие. Будучи саентологом, ты участвуешь в сеансах одитинга, которые проводятся с помощью электронного устройства, т. н. "Е-метра". Через призму этого одитинга мне удалось показать зрителям, что произошло в моей жизни и в моем детстве.
Во время одитинга вы вспоминаете любые травмы и переживания, с которыми сталкивались в прошлом, не так ли?
Правильно. Им нравится подвести тебя к какому-то моменту, а потом двигаться в прошлое, все дальше и дальше. Поначалу это интересно. Ты проходишь эти занятие и чувствуешь свою принадлежность к группе. Мне хотелось куда-то приткнуться, и я познакомилась с одной актрисой-саентологом из Чикаго, которая мне очень нравилась. Так я и попала в Саентологию.
Очевидно, что тема Саентологии вызывает большой интерес, многие хотят об этом слышать, но организация также известна своей склонностью судиться с критиками. С вами еще не связывались их адвокаты? Ожидаете ли вы проблем?
Не слишком. Это история моей жизни. Мои друзья-юристы приходили посмотреть и говорили: "Это твоя жизнь, это было с тобой". Кроме того, у меня нет денег. Я сохранила каждую квитанцию, каждый документ о том, что я когда-либо делала в Саентологии. Каждое письмо с благодарностью, каждую квитанцию на пожертвованные суммы. Я делала копии и хранила все в надежном месте, потому что я параноик. Организация говорит, что твое досье, результаты твоего одитинга, конфиденциальны. Но знаете что? Все это конфиденциально, пока ты не открываешь рот и не начинаешь говорить. В своем спектакле я по-любому рассказываю людям обо всем, что они могут вытащить из моего досье.
Вы с самого начала были готовы рассказать обо всем, или Вам пришлось внутренне настраиваться?
Тяжело было, когда спектакль смотрела мама, потому что я не хотела ее расстраивать. Я не хотела причинить ей боль или неловкость. Я была тронута тем, что она пришла, у меня даже дыхание перехватило, потому что она сама пережила многое из рассказанного. Одна газета впоследствии взяла у нее интервью и спросила: "Барб, этот спектакль — правда?" И мама ответила: "Господи, да она еще умолчала о многом". Я не пытаюсь язвить, я всего лишь рассказываю о своей жизни.
Моя цель — достучаться до уязвимых 20-30-летних людей раньше, чем они окажутся в рядах культа. Люди говорят: "Как ты могла так сглупить? Ведь все очевидно". Но это не было очевидно. Как только я туда попала, стало понятно, что, если ты заглянешь в Интернет (тогда он только создавался), или прочитаешь газету, или прислушаешься к чьей-то критике в адрес организации, это будет стоить тебе дороже, тебе придется посетить больше сеансов одитинга, ведь ты слушала, как кто-то плохо говорит об организации. Они тебя подавляют.
Исходя из Вашего опыта, легче ли стало с появлением Интернета и социальных сетей завязывать отношения с людьми вне организации, и проще ли стало из нее выйти?
Мне только что звонили два саентолога (не могу назвать их имена), которые собираются уйти из церкви и читали обо мне. На мой спектакль приходили десять человек — все они под колпаком и выходят в социальные сети под чужими именами, — у которых есть родные, связанные с организацией, и они не могут уйти, потому что боятся потерять мать или дочь. Есть пара людей, которых я простила бы, если бы они обратились ко мне. Некоторые люди до сих пор должны мне деньги. Меня это не беспокоит, потому что я хочу даром тратить свое время, которое для меня дороже денег.
То есть для Вас это нечто вроде катарсиса?
"Катарсис" — ключевое слово. Спектакль получился веселым, но также и эмоциональным. Некоторые зрители потом спрашивали: "Разве Вы не устали?" Да, устала. Меня радует то, что я делаю, но через свой сайт и через Твиттер я получаю сообщения, мне пишут люди, которых я совсем не знаю, и рассказывают, что они были в культе. Для них культом была работа. "Я ненавидел свою работу, и Ваша история напомнила мне об этом". "Я 17 лет состояла в отношениях с мужчиной, который меня бил". Одна женщина-мормонка потеряла семью, потому что ушла из церкви. В этом и заключается красота спектакля. Именно это и приносит мне исцеление, потому что у меня нет денег на психотерапевтов.
Бывшие саентологи пишут книги, снимают документальные фильмы. Почему Вы выбрали сцену в качестве способа рассказать свою историю?
Я закончила колледж по специальности "музыкальный театр". Я работала актрисой в Чикаго. Я была молода, когда присоединилась к организации, и они постоянно мне говорили: "Сначала сделай это, а потом сможешь вернуться к своей карьере". Закончив очередной уровень, я говорила: "Я хочу поехать в Нью-Йорк на прослушивания. Я певица". Но стоит только открыть эту банку с червями, как тебе говорят: "Если ты не перейдешь на следующий уровень, то заболеешь и умрешь". Что?!
Постойте, они говорили Вам, что Вы умрете?
Да, можно в буквальном смысле угрожать немощью, болезнью или даже смертью. Мне забили голову этими идеями. Я занимаюсь всякими интересными вещами, а потом вдруг открываю эту банку с червями и, блин, — два десятка лет как корова языком слизнула. Почти двадцать лет, я теперь уже в среднем возрасте.
Вы используете юмор как способ пережить все это. Подобные вещи могут быть очень травматичными.
Это терапия для моей души. Однажды, когда я уже была готова наложить на себя руки, моя маленькая 13-летняя дочь забралась ко мне в постель, обняла меня и сказала: "Мне было бы так плохо, если бы ты от меня ушла". Тогда я уже пыталась выйти. Я уже решила, что больше не хочу этим заниматься, но была очень глубоко втянута. Мой агент, мой менеджер, мой консультант по налогам — все они были саентологами. Мой зубной врач, мой дерматолог — все они разорвали со мной отношения. У меня до сих пор нет официального агента.
Многие хотят, чтобы Саентология прекратила существовать. Как по-Вашему, это возможно?
Она исчезнет лишь в том случае, если с нее снимут налоговые льготы. У них миллиарды долларов в недвижимости. Именно поэтому они и покупают недвижимость — им нужно куда-то девать деньги, ведь они считаются некоммерческой организацией.
Вы были бы рады, если бы она исчезла сейчас?
Я бы хотела, чтобы с ней было покончено, но подумайте вот о чем: оборотная сторона есть у всего. С начала времен. Будет другая пирамида.
Вне зависимости от того, какое будущее ждет Саентологию, похоже, Вы решили покончить с ней по-своему.
Наверное, это самое важное. Многие вышедшие не хотят говорить о Саентологии. Это их выбор. Другие хотят говорить, и это их выбор. Ты находишь свой путь, и тебе приходится заново строить свою жизнь — как супругам, которые вырастили детей и остались в пустом гнезде. Мне не нравится стареть, но это неизбежно. Почему же не извлечь из этого максимум хорошего и не сделать что-нибудь полезное для других?
Я не могу уничтожить организацию, да и не хочу это делать, но что если я могу удержать одного-двух человек от вступления в нее? Это то же самое. Моя жизнь ничем не отличается от жизни еще полумиллиона людей, просто сценарий немного другой. Возможно, они пережили нечто подобное, потому что тоже чувствуют, что должны вырваться на свободу.
Помню, как в один момент я сказала: "Из этой религии будет непросто уйти". Я сказала это женщине, которая меня втянула, и она в ответ: "Почему ты так говоришь?" Я говорю: "Потому, что они держат твою семью в заложниках". Организация это отрицает, но так оно и есть.
Оригинал: , 06.04.2017
Комментарии (1)