Царская Европа. Русское барокко

Если бы люди хорошо знали историю, половины, если не более, проблем современного мира, от марксизма, и до существования Украины, попросту не было бы. Помимо этого, история, при должном преподнесении, просто отличная и интересная вещь. Именно поэтому я начинаю серию статей ‘’Царская Европа’’, с целью показать, с одной стороны, всю надуманность чрезмерной обскурантизации и ретроградизации такого достаточно важного периода российской истории, как Русское царство, и, с другой, показать что на самом деле в этот славный временной отрезок никогда не было полного отрыва от остальной Европы, полной культурной и общественной изоляции, и этакой клюквы, в которую верят, естественно, под несколько разными углами, и порой в несогласии с конкретными деталями, как и горячие противники данного периода, возвеличивающее реформы Петра, а ровно как и сам Запад как таковой, и порой настолько, что кажется, что русские и впрямь какие то азиаты, которых спасли едва ли не чудом так и его ярые противники. Начинаем же мы наш рассказ со статьи о русском барокко, весьма примечательном архитектурном, и, в сущности, культурном явлении русского общества тех лет.

Барокко (от итальянского ‘’barocco’’ — ‘’причудливый’’, ‘’странный’’, ‘’склонный к излишествам’’) — это архитектурный стиль, возникший в Европе в XVII веке, первоначально в знаменитой своим культурным вкладом во всё человечество итальянской земле, а, точнее, в Риме (папским, к слову говоря, с теократической властью), и затем распространившийся по всей Европе. Барокко напрямую связано с контрастностью, динамичностью, напряжённостью, некоторой вычурнутостью (хотя наиболее полное воплощение этот принцип получает в стиле рококо). Для барокко характерны большая слитность, текучесть сложных форм. В качестве характерного примера барокко можно привести Королевский дворец в Мадриде, Карлскирхев Вене, Фрауенкирхе в Дрездене и фонтан Треви в Риме.

Королевский дворец Мадрида

Карлскирхе в Вене

Фрауенкирхе в Дрездене

Фонтан Треви в Риме

В своё время барокко распространилось по всей Европе. Его мы видим и в Италии, и во Франции, и в Испании, и в Португалии, и в Англии, и в Германии, и в Речи Посполитой. Но что мы видим в России? Очередное выпадение из общеевропейских культурных процессов? Изоляционизм и “особый путь”, отдалявший Россию от всего ‘’цивилизованного’’ мира? Как раз наоборот.

Русское барокко следует разделить на два временных отрезка: допетровское и постпетровское, включая время самого Петра. В числе шедевров последнего можно привести Петергоф, Царское село, церковь Климента Папы Римского (что в Москве, Замоскворечье), но оно нас, по понятным причинам, не интересует. Допустим, что время Петра — это время ужаснейших реформ, погубивших самобытную цивилизацию Руси, а потому всерьёз рассматривание культурных, и, в частности, архитектурных влияний при нём и после него уже не имеет никакого смысла. Не будем рассматривать мы и украинское (казацкое) барокко — оно, всё-таки, возникло за пределами Русского царства.

Что касается барокко допетровского, то вот именно о нём следует рассказать подробнее. В течение XVII века в России шёл процесс секуляризации, обмирщения культуры. Надо сказать, что этот процесс был вполне естественным, идущим снизу, а не сверху, и притом ничего совсем уж антиклерикального в нём не было. Фактически речь шла о том, что помимо церковной культуры начинала расти и набирать свой вес, масштаб, качественность, культура светская, а точнее сказать, мирская, что, в общем, то, само по себе никак не противоречило ни православию, ни традиционному обществу. Появились парсуны — нечто среднее между иконописью и западным портретом, но уже, безусловно, более близкое к последнему; распространяются светские развлечения, в частности, шахматы; возрастает потребность на получение светского образования, что приводит в 1685 году к созданию первого русского университета — Славяно-греко-латинской академии. Ко всему прочему, ещё при Алексее Михайловиче происходит первая попытка создать полноценный постоянный флот (корабль ‘’Орёл’’, верфь в Прибалтике, затем на Оке), и формируются ‘’полки иноземного строя’’ в армии, которые становятся там большинством. Влияние на культурную жизнь происходит и архитектурное, вдохновлённое аналогичным опытом соседней Речи Посполитой, появляется т.н. ‘’нарышкинское барокко’’. О нём и расскажем подробнее.

‘’Нарышкинское барокко’’ было так названо в честь боярской семьи Нарышкиных, на землях которых, и на деньги которых оно, как правило, собственно и строилось, и отличается от более ранних древнерусских церквей большей ярусностью, в нём есть смешение противоречивых течений и тенденций, довольно более большая масштабность всей конструкции в нём сочетается с довольно внимательным отношением к конкретным деталям. Оно характерно вертикальностью. Что касается единства с остальными европейскими направлениями сего архитектурного стиля, то для нарышкинского барокко также характерны ордера и их элементы, собственно, узоры однозначно барочного происхождения. В то же время, есть тут и единство с многовековыми русскими традициями — в частности, элементы декора используются не для украшения стен, а для обрамления пролётов и украшения рёбер, как было принято веками. При этом, другая его характерная особенность — сочетание красных кирпичных стен, отделанных белым камнем или гипсом, была характерной и для Англии, Германии и Нидерландов. Нарышкинское барокко являет нам собой пример весьма органичного сочетания как и традиционной русской архитектуры, так и общеевропейских веяний. В качестве его примеров можно привести церковь Покрова в Филях1690–1694 годов постройки, церковь Иоанна Воина на Якиманке, с характерной, к тому же, для барокко росписью, возведённая, надо сказать, уже в 1704–1713 годах, но западное влияние времён Петра имело всё таки другие, более западноевропейские, архитектурные формы. Также особенно стоило бы привести в пример и Спасскую церковь 1690–1697 годов в селе Уборы, Московская область.

Церковь Покрова на Филях

Чертёж церкви Покрова на Филях

Церковь Иоанна Воина на Якиманке

Спасская церковь, село Уборы

Но наиболее показывает сходство с последующими елизаветинскими и вообще более западными образцами Успенская церковь на Покровке, Москва, построенная в 1690–1696 годах, и, к сожалению, не дошедшая до наших дней, будучи варварски разрушена большевиками в 1936 году. Как было заявлено — из-за острой необходимости расширить проезд. На месте церкви, впрочем, и по сей день стоит простой скверик с детской площадкой.

Успенский собор на Покровке

Успенский собор на Покровке

Как писал академик Лихачёв: ‘’В юности я впервые приехал в Москву, и нечаянно набрел на церковь Успения на Покровке. Я ничего не знал о ней раньше. Встреча с ней меня ошеломила. Передо мной вздымалось застывшее облако бело-красных кружев. Не было «архитектурных масс». Её лёгкость была такова, что вся она казалась воплощением неведомой идеи, мечтой о чём-то неслыханно прекрасном. Её нельзя себе представить по сохранившимся фотографиям и рисункам, её надо было видеть в окружении низких обыденных зданий. Я жил под впечатлением этой встречи и позже стал заниматься древнерусской культурой именно под влиянием толчка, полученным мной тогда.’’ Красным игиловцам, впрочем, было абсолютно наплевать что на древнерусское наследие, что на саму Русь.

Успенский собор на Покровке

В качестве примера светской барочной архитектуры можно выделить Сухаревскую башню, построенную хотя и по приказу Петра, но ещё до его Великого посольства и самого начала реформ, в 1692–1695 годах, и уничтоженная большевиками в 1934 году. К слову, особо примечательна вторая картинка. Сможете ли вы как то отличить её от какой-нибудь другой европейской страны? Разве что, присмотревшись к расписному орнаменту на башне.

Сухаревская башня

Сухаревская башня

Сам нарышкинский стиль распространился, прежде всего, в Москве и Подмосковье, но четыре его памятника расположены и в Рязанщине: Борисоглебский и Успенский соборы в самой Рязани, церковь Святого духа в Солотчинском монастыре, что сейчас Рязань, а тогда был близь неё, и надвратная церковь Иоанна Предтечи там же; но сам стиль появился буквально за два десятилетия до петровских реформ — где-то в 1680-ых, а потому его не столь масштабное распространение в некотором роде и не удивительно — хотя и то, количество его памятников, учитывая весьма сжатый временной отрезок, значительно, да и после Петра, и уж тем более при нём самом, традиции русского барокко не прерывались, и особенно вновь расцвели в уже елизаветинские времена в виде ‘’елизаветинского барокко’’, являвшего собой синтез барокко московского с достижениями петровской эпохи, с использованием, , в частности, русских храмовых традиций кресто-купольных схем, луковичных или грушевидных пятиглавий, в качестве примера чего может служить уже упомянутый храм Климента Папы Римского в Замоскворечье , выполненный в стилистике московского барокко также и по цветовой гамме, а также всем известный Смольный институт в Санкт-Петербурге, московские Красные ворота и киевский Мариинский дворец.

Собор Климента Папы Римского, Москва

Смольный собор, Санкт-Петербург

Красные Ворота, Москва

Мариинский дворец в Киеве

Более консервативным был строгановский стиль, названный так в честь промышленника Георгия Дмитриевича Строганова (1656–1715), собственно, их строительство заказывавшего и оплачивавшего. Фактически это всё тот же древнерусский храм, но, всё же, уже с элементами барочного декора.

В качестве примера подобного зодчества можно привести Введенский собор в Сольвычегодске и Рождественскую церковь в Нижнем Новгороде. Строгановский стиль распространился уже более в самой провинции, что, в общем то, говорит о том, что барочный стиль и без петровских реформ и новшеств укоренился бы в русском обществе. Сюда же можно добавить и выраженный в явном ‘’казацком’’ стиле Троицкий собор Спасо-Троицкого монастыря в Тюмени, построенный уже в 1708–1715 годах, но не в стиле Петра, который брал пример со стран Северной Европы.

Введенский собор Сольвычегодска

Рождественская церковь Нижнего Новгорода

Троицкий собор Спасо-Троицкого монастыря, Тюмень

Что немаловажно, храмы в нарышкинском и строгановском стилях, а также и многие творения петровского и елизаветинского барокко, делали именно местные архитекторы. В вульгарно-националистическом угаре отрицать значимость Растрелли и Трезини, и вообще порицать царей за то, что давали дорогу таким талантливым авторам, было бы непозволительно, но ещё более непозволительно было бы не отметить то, что, скажем, всю ту же Успенскую церковь на Покровке построил российский архитектор Пётр Потапов, Успенский собор Рязанского кремля — Яков Бухвостов, Сухаревскую башню — Михаил Чоглоков, здание Главного Адмиралтейства (хотя и строго говоря это не барокко, но важно для общего понимания картины) в Петербурге — обучавшийся в Голландии и Бельгии Иван Коробов, церковь Архангела Гавриила, известную также как ‘’Меньшикову башню’’ — Иван Зарудный.

А вообще же тема русского барокко куда более обширна, и наглядно показывает вековые связи России как и с остальной Европой, так и с остальными русскими землями, в частности, той же Украиной. Традиции русского барокко не закончились, и, наоборот, активно развились с петровскими реформами. Притом, они не сводились лишь к сугубо одному какому-то стилю. Помимо Петра, бравшего пример с барочных строений Северной Европы, можно вспомнить голицынское барокко, которое было с одной стороны также радикально новаторским, и отвергало традиционные древнерусские формы (князь Борис Алексеевич Голицын был единомышленником Петра и сторонником вестернизации русской культуры), но брало пример с австрийских, а значит — и итальянских памятников, по образцу которых делались первые, барочные здания; уже упомянутые традиции елизаветинского барокко, особенно развившееся сибирское барокко, о котором, по-хорошему, следует рассказать отдельно.

Напоследок, в качестве лучшего завершения всей этой статьи, и примера того, что с Петром, и самими петровскими реформами, ещё ‘’царские’’ формы барокко не умерли, и продолжили своё существование, стоит привести фотографию Петропавловского собора Казани, в чём то весьма уникального, и, тем не менее, выдержанного во всё том же нарышкинском стиле, и датируемого 1723–1726 годами.