Цивилизация гигаполисов

Что придет на смену национальному государству?
Уже сейчас в Китае существует городская агломерация на 100 миллионов человек, а Лондон обеспечивает более трети роста британской экономики. Социологи, экономисты и политологи считают, что это только начало нового мира, который будет принадлежать городам. Этот процесс сопровождается разного рода кризисами. Среди них: разрушение национальных государств и наций, кризис системы представительной демократии, экологические проблемы. Но никто точно не знает, какие могут быть последствия, просто потому, что такой цивилизации никогда прежде не было. Об этом рассказал Strelka Magazine политолог Михаил Магид.


Шанхай

ГИГАПОЛИСЫ ВМЕСТО НАЦИОНАЛЬНЫХ ГОСУДАРСТВ

Кьелл Нордстрем, профессор Стокгольмской школы экономики, отмечает, что государства умирают как структуры. По его мнению, через 50 лет вместо 219 стран будет 600 городов. В самом деле, если мы посмотрим на современные страны, то увидим быстрый процесс урбанизации. Например, в Лондонской агломерации уже проживают около 20 миллионов человек, треть населения Великобритании. В Сеульской агломерации — 25–27 миллионов, половина жителей Южной Кореи.

Но приведённые цифры — ничто в сравнении с китайским гигаполисом — первым стомиллионником в истории человечества. Этот гигант формируется на участке размером 300 на 200 километров, где расположены Шанхай (24 миллиона человек, плотность населения — 3 800 чел./кв. км), Нанкин (8 миллионов), Ханчжоу (8 миллионов) и два десятка городов поменьше с общим населением порядка 3 миллионов человек. Общее же население этого региона превышает 100 миллионов человек. Его вклад в ВВП составляет 1 триллион долларов, около 10 % ВВП Китая.



Шанхай

Нордстрем утверждает, что оставшаяся территория превратится в заброшенную: «Этот процесс уже происходит в России, в Австралии, в США и даже в Китае. Сейчас мы наблюдаем рождение мультигородских корпораций вместо мультинациональных. Мы видим, как города начинают чувствовать свою независимость от страны и требуют свободы. Лондон после Брекзита заявил, что хотел бы остаться в ЕС. Лондон представляет собой треть британской экономики. И эта треть заявляет о том, что она имеет свой взгляд на вещи».

Преимущества гигаполисов с точки зрения капиталистической экономики очевидны: все процессы в них идут намного быстрее. А скорость — важнейший фактор развития «турбокапитализма», как называет современное состояния мира Эдвард Люттвак. Система производства «точно в срок», система нулевого складирования, оперативная доставка товара клиенту — всё это проще осуществить в одном большом городе, чем в десяти небольших, разнесённых на большие расстояния. Промышленное производство, склады, даже аграрное производство — всё это теперь выгоднее сконцентрировать в одном кластере.

В цивилизации городов-гигантов резко возрастает плотность социальных связей. Это общепризнанный фактор, ускоряющий экономическое и научно-техническое развитие. Именно здесь создаются рабочие места, генерируется ВВП, сюда стягивается население. Города гиганты, став центрами производства, услуг, финансов, неизбежно станут диктовать свои условия правительствам, полагает Нордстрем. И это означает гибель национальных государств.

КРИЗИС ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ

По мнению Мойзеса Наима (бывший главный редактор журнала Foreign Policy и исполнительный директор Всемирного банка), в современном мире, благодаря возрастанию как численности населения, так и уровня его образования, а также благодаря росту числа и плотности социальных связей, происходит процесс, который он назвал «конец власти». Всё это связано с современной урбанизацией — скоплением людей в городах-гигантах.


Шанхай

Общество стало лучше разбираться в политике, а количество социальных связей постоянно растёт. Поэтому постоянно растёт число центров микровласти, бросающих вызов существующим институтам. Это могут быть гражданские социальные движения, религиозные общины, популярные блогеры и так далее.

Этот процесс заметен и в России. В самом деле, в Москве и Петербурге намного сильнее протестная динамика, выше гражданская активность, чем в других регионах. Если бы в Москве жила половина населения страны, Россия с политической точки зрения была бы совершенно иной страной. Яркий пример — Южная Корея с её столицей Сеулом, где проживает половина населения. Южная Корея — одна из самых динамичных в политическом плане стран мира, где граждане осуществляют жёсткий контроль над действиями государства.

Современные социологи, отмечает Наим, видят постепенное падение доверия к институтам представительной демократии. Этот процесс охватывает развитые страны. Возможно, человечество нуждается в новых, более демократических системах управления, нежели парламентаризм? Например, в системах прямой демократии (принятие решений на общественных собраниях, электронных форумах, референдумах)? Или же, напротив, кризис политической системы может привести к формированию авторитарных режимов? Этот вопрос остаётся открытым. Мы видим рост значения референдумов в современном мире и одновременно выдвижение политиков, манипулирующих общественным мнением.

ЭТНИЧЕСКИЕ КОНФЛИКТЫ ИЛИ КОСМОПОЛИТИЗМ?

Но только ли в этом проявляется кризис наций? Мегаполисы космополитичны. В них концентрируются сотни этнических и конфессиональных общин, представителей различных субкультур. Корейцы, индусы, ирландцы, англичане, немецкие или румынские эмигранты, живущие в Лондоне, — кто они все? Кем бы они ни были, их дети читают Гарри Поттера, ходят в клубы по интересам, говорят на одном языке. Они не англичане, не корейцы, не индусы, они — лондонцы.

В то же время в крупных городах порой формируются этнические гетто, наблюдается межнациональное напряжение. И мы не знаем, к чему это приведёт. Ряд обществ принимает это довольно тяжело, о чём свидетельствует подъём националистических крайне правых и антиэмигрантских движений в США, Франции, Германии. Таким образом, в области национальных отношений наблюдаются разнонаправленные процессы: наряду с развитием новой космополитичной цивилизации имеет место рост этнических и расовых конфликтов.


Шанхай

Современный левый мыслитель Карл Рот отмечает: «За последние десятилетия сотни миллионов людей постоянно кочевали по континентам и на другие континенты, убегая от нищеты натурального хозяйства и ужасов гражданских войн или же зарабатывая средства на поддержание семей, оставшихся дома. Массовые миграции внутри Китая, из Южной и Юго-Восточной Азии в страны Персидского залива, из Африки в Южную Европу через Средиземное море, из Восточной Европы в Западную, из Южной и Центральной Америки в Северную. В странах центра и многих развивающихся странах мигранты составляют от десяти до двадцати процентов наёмных работников. Со временем друг на друга накатились несколько волн миграции, и сейчас формируется новая трансграничная, многоязычная и весьма разумная бытовая культура. Но стремление к интернационализму в этой культуре сочетается со стремлением к самоутверждению этнической идентичности».

ЭКОЛОГИЯ, КЛАССОВЫЕ И СОЦИАЛЬНЫЕ КОНФЛИКТЫ

Прогноз Кьелла Нордстрема отчасти совпадает с прогнозом Карла Рота. Рот, однако, предсказывает концентрацию в гигаполисах массовой бедности и вспышки социальной классовой борьбы. Этот процесс можно наблюдать в Афинах, давно ставших горячей точкой Европы. Здесь сконцентрированы 6 из 12 миллионов жителей Греции, включая сотни тысяч нелегальных мигрантов. В Китае тот же процесс связан с крупными забастовками.

Карл Рот пишет: «Мировое сообщество XXI века распадается на приблизительно 400–500 локальных центров — глобальных городов. Вместе с бурным исчезновением крестьян из мировой экономики происходит капитализация самого сельского хозяйства, ведущая к укреплению структуры крупного землевладения. Это влечёт за собой формирование сельского пролетариата, принуждаемого к различным формам несвободного труда. С другой стороны идёт массовая миграция обнищавших, лишившихся земли и пролетаризированных людей в новые „глобальные города“. В них будет концентрироваться массовая бедность, и эти „глобальные города“ станут центрами, в которых снова заполыхает классовая борьба».

Рот считает, что этот процесс может привести к формированию механизмов контрвласти низового населения, или, точнее, той его части, которая не извлекает выгоды из развития цивилизации гигаполисов: эти люди могут создать федерации самоуправляющихся территориальных коммун, захватывать пустующие здания, землю так далее.


Шанхай

Другой важный фактор, вызывающий противоречия, — экология. Китайские города задыхаются от смога, и правительство этой страны не в состоянии изменить положение дел. А согласно Всемирному фонду дикой природы, «дельта Янцзы является самым крупным источником загрязнений в Тихоокеанском регионе». Георгий Дерлугьян, ещё один известный современный социальный исследователь, спрашивает: «Пока новый виток индустриализации и урбанизации не выйдет на стабильное плато, как быть с экологией? Кто заплатит за экологическую перестройку мировой экономики, если это вообще возможно? А если, упаси боже, прогнозы изменения климата нашей планеты всё-таки подтвердятся? Как будут реагировать на, казалось бы, преодолённую и полузабытую угрозу массового голода различные регионы мира, социальные группы, политики и военные?»

Текст: Михаил Магид
Фотографии: Istockphoto.com

Источник