Герб союза рабовладельческих штатов (КША)
Рубен Вартанян
В последнее время, в связи с последними американскими событиями, в России, как державе, находящейся под сильным культурным и политическим влиянием США (иначе американские события не обсуждались бы такой страстью и пылом), вновь начались общественные дискуссии по вопросу об Американской Гражданской войне. В связи с этим, авторы данного исследования постараются нанести удар по самым распространённым в России мифам об американской Гражданской войны.
[Увы, основной автор — левый националист, отсюда некоторая неадекватность терминологии: нынешнюю РФ именуют «державой», восстание в Польше, Литве и Белоруссии 1863 г. — «мятежом», последствия гаитянской революции — «расовой катастрофой» и пр. и т.д. Однако события гражданской войны изложены верно, оба автора — историки по специальности, почему статья ценная. Прим.публикатора.]
1. «Война была (не) из-за рабства»
Содержание
И да, и нет. Главной, корневой причиной этой войны было то, что перед Америкой тогда стояли два пути: либо путь дальнейшей централизации и индустриализации, либо децентрализации и чисто аграрного развития. Рабство было важнейшим институтом, который обеспечивал экспортную («Король-Хлопок») экономику аграрных южных штатов, поэтому для Севера было весьма важным не только надёжно оградить национальный американский рынок высокими тарифами (в ущерб интересам Британии – на тот момент единственной полноценной индустриальной державы – и южных штатов, которые стремились сбывать свой хлопок в Британию напрямую), но и рано или поздно ликвидировать институт рабства.
Связка этих двух проблем неоднократно приводила к тяжёлым политическим кризисам в США в промежуток между Гентским миром (1815) и Фортом Самтер (1861). Первым был т.н.з. «Миссурийский компромисс» 1820 года, когда после продолжительных дискуссий было решено Конгрессом и в будущем решено в дальнейшем принимать в Союз по 2 штата, из которых один должен быть свободным, а другой — рабовладельческим, а также запретить рабство на большинстве территорий купленной у Франции Луизианы. Он получил такое название, потому что в этот год были приняты в состав США штат Мэн (как свободный) и штат Миссури (как рабовладельческий);
Затем было (особенно у Южной Каролины). Это привело к нуллификационному кризису 1832 года. После нового промышленного тарифа 1832 году штат Южная Каролина заявил, что законы штата выше общегосударственных законов и угрожали реализовать своё закреплённое в Конституции право на отделение. Президент Джексон пригрозил применить военную силу против Южной Каролины. Южане дали задний ход и в 1833 году был принят компромиссный тариф 1833 года, который освобождал от пошли ряд сырьевых материалов, экспортируемых Югом (Одновременно Конгресс признал за Президентом право использовать вооружённые силы против мятежников – ForceBill). Но в 1842 году, блок северных и западных штатов добился принятия «Чёрного тарифа» 1842 года, значительно более протекционистского, чем компромиссный тариф 1833 года.
Затем свободным штатам и рабовладельческим удалось сойтись на почве внешней экспансии, и в 1846-1848 годах США получили на севере от Британии территории будущих штатов Орегон, Вашингтон, Айдахо, а на юге – Техас (рабовладельческий), будущие Аризону и Нью-Мексику и Калифорнию. Почти сразу после этого начался политический кризис, где Юг угрожал отделением. По итогам этого был заключён Компромисс 1850 года, который: заставил Техас отозвать свои претензии на территорию Нью-Мексико (а федеральное правительство брало на себя техасский долг), признавал Калифорнию свободным штатом, южане добились не-принятия Условия Вилмота, которая запрещала рабство на Территориях, а также южане добились того, что вопрос о том, будут ли Территория Юта и Территория Нью-Мексико рабовладельческими на референдуме, была запрещена работорговля в Вашингтон, DC, ужесточён закон о беглых рабах.
На карте изображена территориальная ситуация до Компромисса 1850 года. Синие штаты – свободные, красные – рабовладельческие, серые – территории, зелёная линия – линия Миссурийского компромисса, севернее которой не допускалось создания рабовладельческих штатов.
Компромисс продержался четыре года. Рабовладельческое хозяйство требовало всё больше и больше неистощённых земель, поэтому ему – кровь из носу – нужно было распространить институт рабства и на территории Запада. Поэтому в 1854 году был принят акт Канзас-Небраска, который, вопреки Миссурийскому компромиссу, не делал Канзас свободным штатом, а отдавал этот вопрос на референдум. Почти сразу вспыхнула маленькая гражданская война в самом Канзасе между сторонниками фермерства и плантационного хозяйства, которая длилась до 1861 года.
Карта 1856 года. Серые – аграрии-рабовладельцы, розовые – свободные промышленные и фермерские штаты, зелёные – Территории с неопределённым статусом по «рабскому вопросу», белый – Канзас.
Отдельно стоит отметить, что Юг был чрезмерно представлен в высших органах власти и потому мог лоббировать свои интересы в ущерб интересам всей страны. Из 12 президентов США, правивших между 1809 и 1860 годом, 7 было южанами (Мэдисон, Монро, Джексон, Гаррисон, Тайлер, Полк, Тейлор), которые, вовсе не желали особенно сильно обижать рублём своих земляков, а президенты-северяне, такие как Франклин Пирс и Джеймс Бьюкенен проводили про-английскую (Пирс не вступил в Восточную войну против Англии, когда была удобная возможность, хотя его подталкивало американское общество) и про-южную политику (Бьюкенен ничего не сделал для предотвращения сецессии Южной Каролины в декабре 1860 года).
Итогом политики компромисса и постоянных уступок южным аграрным штатам стало то, что, наконец, решили, что им можно всё и попытались, когда в 1860 году президентом стал убеждённый сторонник единых США и умеренный противник рабства Авраам Линкольн, немедленно отделиться (Южная Каролина объявила о своей сецессии в декабре 1860 года; в январе-феврале 1861 года за ней последовали Миссисипи, Флорида, Алабама, Луизиана, Техас и Джорджия; они сформировали 4 февраля 1861 года Конфедеративные Штаты Америки). Всё это происходило при полном непротивлении со стороны президента Дж. Бьюкенена, который вплоть до инаугурации Авраама Линкольна (4 марта) не предпринял ничего для того, чтобы воспрепятствовать КША занять федеральную собственность в своих штатах. 12-13 апреля 1861 года, с атакой сил КША на форт Самтер началась американская гражданская война.
Все сепарировавшиеся штаты в своих декларациях упоминали о вопросе рабства, в качестве одной из важнейших причин упоминая о необходимости сохранения рабства и нежелании подчиняться президенту, враждебно относящемуся к рабству. Вот, например, южно-каролинская декларация о независимости:
«….Government itself has been made destructive of them by the action of the non-slaveholding States. Those States have assume the right of deciding upon the propriety of our domestic institutions; and have denied the rights of property established in fifteen of the States and recognized by the Constitution; they have denounced as sinful the institution of slavery <…> A geographical line has been drawn across the Union, and all the States north of that line have united in the election of a man to the high office of President of the United States, whose opinions and purposes are hostile to slavery»
(«….правительствосталонамвраждебнымпонаущениюне-рабовладельческихштатов. Эти штаты пытаются решать за нас наши внутренние проблемы; они отказываются признавать за нами наши права собственности, закреплённые в Конституции; они считают греховным институт рабства <…> Географическая линия разделяет США, и к северу от её в президенты выбрали человека, чьи взгляды враждебны рабству»
В аналогичной декларации штата Миссисипи также в качестве основных причин сецессии приводится:
«Our position is thoroughly identified with the institution of slavery – the greatest material interest of the world <…> There was no choice left us but submission to the mandates of the abolition, or a dissolution of the Union, whose principles had been subverted to work out our ruin <…> it denies the right of property in slaves, and refuses protection to that right on the high seas, in the Territories and wherever the government of the United Sates had jurisdiction.
It refuses the admission of new slave States into the Union….»
(«Наша позиция чётко определяется институтом рабства – величайшим материальным интересом всего мира <…> Нам не остаётся ничего другого, кроме как либо подчиниться власти аболиционизма, либо покинуть Союз, чьи принципы разрушают наши <….> правительство США отрицает право собственности на рабов и отказывается защищать это право на море, на Территориях и всюду, где существует его юрисдикция. Оно также отказывается от принятия новых рабовладельческих штатов в состав США…»
.
В самой Конституции КША чётко :
«Раздел 9 <….>
(4). Не допускается принятие никаких законов о конфискации имущества, законов, имеющих обратную силу, а также законов, запрещающих или препятствующих осуществлению права собственности на рабов-негров».
[см. президент КША Джефферсон Дэвис о неграх:
«I say that the lower race of human beings that constitute the substratum of what is termed the slave population of the South, elevates every white man in our community … It is the presence of a lower caste, those lower by their mental and physical organization, controlled by the higher intellect of the white man, that gives this superiority to the white laborer. Menial services are not there performed by the white man. We have none of our brethren sunk to the degradation of being menials. That belongs to the lower race—the descendants of Ham.»
Но у нас, конечно, предпочитают ныть о том, что злой Линкольн был расистом и вообще хотел депортировать негров в Либерию». via Ганс Лемке]
А вот сакраментальные «права штатов» в этой же Конституции урезаны:
«Раздел 10 <…>
(2). Ни один штат не может без согласия Конгресса облагать пошлинами или сборами импорт и экспорт товаров, за исключением случаев, когда это необходимо для осуществления законов штата о надзоре; причем чистый доход от всех сборов и пошлин, наложенных штатом на импорт и экспорт, поступает в пользу Казначейства Конфедеративных Штатов, а все такого рода законы подлежат пересмотру и контролю Конгресса».
В связи с этим уместно вспомнить, что Южная Каролина угрожала сецессией именно из-за того, что федеральное правительство считало себя вправе, на основании согласия Конгресса, устанавливать общенациональные тарифы, теперь же Южная Каролина не имеет ничего против такого принципа. Кроме того, на практике права штатов Кентукки и Миссури, не восставших после избрания Линкольна и форта Самтер, совершенно не уважались КША, которая попыталась их насильственно включить в свой состав. (Кентукки объявил о своём нейтралитет, но вторжение войск КША заставило его правительство обратиться к правительству США за помощью).
Комментарий Ганса Лемке по мифу №1
В известном смысле гражданская война и правда шла за «права штатов» Юга – ведь право владеть рабами было их основной и неотъемлемой частью
[причём это понимание «прав штатов» сохранилось до рейгановских времён, лишь право владеть рабами сменилось на право дискриминировать негров, считать их «низшей расой» и пр.].
За какие ещё «права штатов» могли воевать южане, если в начале существования США они не проявляли особого сепаратизма? Более того, южане-рабовладельцы Джексон и Тейлор были инициатора экспансии США на Запад, войн с индейцами и мексиканцами. Не случайно даже конфликт вокруг рабства развернулся между Севером и Югом после победы над Мексикой — должно ли рабство быть распространено на завоеванные земли?
Попытками урегулировать этот конфликт были и . Как видим, вопреки рассуждениям апологетов Юга, что «рабство само было бы отменено рано или поздно», южане не только вовсе не считали его чем-то отжившим – они стремились распространить его на максимально большее число штатов. Отношение к рабству южан наглядно демонстрируют и декларации о выходе из Союза, принятые рядом южных штатов в самом начале Гражданской войны 1861-1865 годов.
В декларации о независимости штата , например, сказано, что избрание Авраама Линкольна угрожает domesticinstitutions данного штата – то есть рабовладению; штаты, совместно с которыми Алабама хочет создать государство, альтернативное по отношению к США, прямо именуются slaveholding States of the South . В декларации независимости сказано, что правительство стремится уничтожить interests and property of the people of Texas, and her sister slave-holding States .
Декларация о независимости говорит о oppression of the Southern slave-holding States . В декларации Джорджии специальный акцент делается на том, что из-за Линкольна «anti-slavery it is made a power in the state» ; выражается возмущение тем, что рабство не было распространено на отторгнутые ранее у Мексики земли . В декларации Миссисипи рабство названо основой экономики, а негры – прирожденными рабами . В декларации Южной Каролины говорится о ограничении прав slaveholdingStates .
Итак, во всех этих манифестах южные штаты, провозглашающие независимость, видят свой государственный союз как союз рабовладельцев, а рабство – как институт, подлежащий охране от правительственных посягательств. Даже если считать, что со стороны Севера лозунг отмены рабства был лишь социальной демагогией, а реально он ставил иные цели (так, в декларации Джорджии авторы обвиняют северян в стремлении навязать Югу протекционизм), южане воевали именно за защиту рабства как института.
2. «Юг воевал за свободу от северных олигархов, а проиграв — был ими ограблен»
Также КША, осознавая свою слабость в сравнении с США, сразу делала ставку на интервенцию иностранных держав – Британской Империи и Франции. Вот что пишет русский историк Малкин:
«….на юге и официальные лица и газеты взывали в отчаянии к Франции и Англии с просьбой оказать им помощь. 2 Только критическим положением и верой в спасительную иностранную помощь, какой бы ценыи каких бы жертв она ни стоила, а также отчаянной попыткой повлиять на «демократов» севера можно объяснить воззвание к «демократической» партии севера, напечатанное рабовладельческим центральным органом «Richmond Dispatch» в январе 1863 г., в котором говорилось, что «Юг предпочитает владычество Англии или Франции восстановлению союза».1 Джефферсон Девис в своих посланиях неоднократно жаловался на Англию и Францию, которые еще не признали Конфедерации, не прорвали блокады, т. е., просто говоря, не объявили войны Федерации, не разрушили США и не превратили последних в свою колонию.
Девис признал французское владычество в Мексике, а южные дельцы готовы были расплачиваться территориями США, взамен иностранной помощи. 2. Правительство даже для виду не выслало французских консулов в Ричмонде и Гальвестоне (Таруэля и Жерона), которые убеждали штат Техас отделиться от Конфедерации. 3. Мятежное правительство не скупилось на обещания предоставить все выгоды, какие только пожелают интервенты, и приветствовало всякое примирительное предложение любого иностранного государства. Девис даже перепечатывал статьи из европейских газет, сочувствовавших мятежникам, чтобы убедить население юга в том, что скоро будет получена помощь Европейских держав. 4. В послании к законодательной палате штата Миссисипи в январе 1863 г. он писал, что в ближайшее время ожидается признание Конфедерации европейскими странами. Особенно большие надежды он возлагал на Францию. «Нужно только протянуть руку для того, чтобы она была принята». 5. Он и протягивал усердно ей руку с обещанием щедрых даров в будущем; его друзья в Европе столь же усердно, под поощрительные улыбки правительств, раскрывали ему свои объятия, даря броненосные суда, пушки, «займы» и пр., но признания Конфедерации все же не последовало. В этом менее всего были повинны европейские правительства….
[1. «Московские Ведомости» от 8/11 1863 г.
2. Слайдель обещал Наполеону III Техас и часть Луизианы за признание Конфедерации. Это было разоблачено в сентябре 1863 г. См. House Documents (Dipl. Correspond.), 1863/64 г., Dayton to Seward 14/1X 1863, № 345, part II, p. 769—770.
3. «Московские Ведомости» от 22/1 1863 г., № 17. В этом свете «угрозой» является постановление конгресса Конфедерации, предлагавшее Девису отозвать всех посланников Юга в других странах и выслать консулов из пределов Юга, если к 1/V Конфедерация не будет признана («Московские Ведомости» от 2/1II 1863 г.). Ни к этому времени, ни после не последовало признания, а консулы, конечно, не были высланы и «послы» не были отозваны.
4. «С.-Петербургские Ведомости» от 24/VIII 1862 г. и др.; «Московские Ведомости» от 2/1II 1863 г.; «Times» изо дня вдень провозглашал непобедимость Юга; 14/1 1863 г. эта газета писала: «В настоящее время нет сомнения, что император Франции использует всякую возможность, чтобы дать почувствовать федералистам необходимость -прекратить войну…
5. «Приговор Европы произнесен устами французского императора. Он, как политик, может быть доволен верностью своего предположения, что Юг не покорится добровольно и не может быть покорен, силой». «Московские Ведомости» сочувственно перепечатали эту и другие статьи из «Times» (от 11/1 1863 г., № 8 и №№ 11, 17, 18, 19 и др.).
6. «Московские Ведомости» от 14/1 1863 г., № 11.]
М.М. Малкин. «Гражданская война в США и царская Россия, М., 1939, с.202-204.
Итак, южные штаты последовательно:
1. Сохраняли экономический уклад, гарантировавший зависимое развитие: аграрно-сырьевой, ориентированный на экспорт сырья (в первую очередь хлопка) в Британскую Империю. Вот как выразил политэкономические взгляды элиты Юга техасский сенатор Л. Вигфолл в канун Гражданской войны в интервью английскому изданию:
«Мы сельскохозяйственный народ: мы примитивные, но цивилизованные люди. У нас нет городов — а зачем они нам? Мы не имеем литературы — но какой нам сейчас от нее прок? У нас нет прессы — и в этом наше счастье. <…> У нас нет торгового флота, нет и военного флота — ни в том, ни в другом мы не видим никакой необходимости. Вы сами на своих кораблях вывезете нашу продукцию, сами же будете ее охранять. Мы не хотим иметь промышленность, торговать и плодить индустриальных рабочих. Пока у нас есть наш рис, наш сахар, наш табак и наш хлопок, мы сможем в обмен на них купить себе все, что нам потребуется, у дружественных наций, и у нас еще останутся деньги»
М. Wagner. The American Civil War: 365 Days. Abrams, N.Y.: Library of Congress, 2006, p. 22.
2. Тормозили по этой причине экономическое развитие США;
3. Краеугольным камнем своей экономики видели рабство – институт, способствовавший п.1 (как и в Бразилии [или на Кубе, которую одно время хотели присоединить именно южные штаты], например).
4. Шантажировали США своей сепарацией, в случае попыток федерального правительства ликвидировать институт рабства, и сепарировались, когда президентом был избран Авраам Линкольн (ещё до его инаугурации).
5. Надеялись на активную поддержку Британской Империи и Франции и призывали к иностранной интервенции против США.
Иными словами, политика КША была вредной как для США, так и для самих КША, поскольку консервировала аграрно-сырьевой статус южных штатов, где треть населения составляли негры (три с половиной миллиона из 9 миллионов жителей КША), что грозило в будущем расовой катастрофой, как на Гаити, или полноценным расовым смешением, как в Бразилии.
Как констатирует выдающийся норвежский исследователь Э. Райнерт в своей книге «Как богатые страны стали богатыми и почему бедные остаются бедными»:
«Гражданская война в США — это типичный конфликт между свободно торгующими экспортерами сырья, т. е. Югом, и индустриализующимся классом, т. е. Севером. Бедные страны нашего времени — это страны, где «Юг» победил в политических конфликтах и гражданских войнах.» [не без помощи глобального «Севера», в эпоху империализма]
В свою очередь, центральное правительство США стремилось найти компромисс с южанами, и первые два года войны отказывалось от жёсткой политики в отношении рабства. Высшее военно-политическое руководство США (Линкольн, Сьюард, Макклеллан, Грант) приоритетом имели сохранение США как единого, централизованного, промышленного государства. Вот что об этом пишет блестящий современный экономист Ха-Джун Чанг:
«Во время избирательной кампании 1860 года в некоторых протекционистских штатах Республиканцы ругали Демократов, называя их: «Южной-Британской-Антитарифной-Разъединяющей партией» (курсив автора), обыгрывая идею Клэя об Американской системе, которая подразумевала, что свободная торговля была в британских, а не американских интересах.
И всё равно, во время избирательной кампании Линкольн старался помалкивать насчёт тарифной проблемы, не только, чтобы избежать нападок Демократов, но также чтобы сохранить хрупкое единство в своей новообразованной партии, поскольку в ней тоже были свободнорыночники (в основном из числа бывших Демократов, выступавших против рабства).
Джефферсон Дэвис, президент КША
И расходы на Гражданскую войну выступили в роли предлога [этому повышению], подобно тому, как первое существенное повышение американских тарифов случилось во время Англо-Американской войны (1812-1816 гг.). Однако, после войны тарифы остались на военном уровне или даже выше. Ставка тарифа на промышленную продукцию оставалась на уровне 40-50% до начала Первой мировой войны, и являлась самой высокой в мире». « », с. 41-43.
Лишь полное нежелание южан идти на компромисс заставило США, пользуясь словами марксистов, «вести войну по-революционному» и ликвидировать рабство негров. При всём при этом, сразу после окончания Гражданской войны, несмотря на короткий период заигрывания с неграми, правительство США, настроенное не менее расистски, чем КША (уместно напомнить, что правительство США некоторое время рассматривало вариант депортации негров обратно в Африку), одобрило введение сегрегации и «законов Джима Кроу», в сравнении с которыми пресловутая чёрта осёдлости в царской России и даже «Нюрнбергские законы» в период 1935-1939 годов – очень либеральные и мягкие.
Таким образом, южные штаты целиком виноваты в бедствиях войны, обрушившихся на их голову в 1861-1865 годах своей последовательной авантюристической, пробританской, эгоистической позицией.
3. США, КША и Россия
Важно напомнить русскому читателю, что правительство Александра II полностью поддерживало политику правительства Линкольна. Наиболее хорошие отношения со странами Западной Европы и Северной Америки у Российской Империи на протяжении почти всего 19 века были . В 1850-е годы вполне реально было ; в 1860-е годы правительство Линкольна обсуждало вопрос, как помочь перевооружиться русской армии и создать Лигу Вооружённого Нейтралитета для борьбы с английским господством на море.
В свою очередь, именно с США был подписан наиболее для России благоприятный договор 1832 года; русское правительство недвусмысленно поддержало единые США (а правительство США, в свою очередь, не поддержало, в отличие от Британии и Франции, мятеж польских магнатов 1863 года даже и на словах). Эскадры Попова и Лесовского, прибывшие в Нью-Йорк и Сан-Франциско в 1863 году ясно и недвусмысленно показали, что Россия и США фактически являются союзниками или, что, по крайней мере, у них есть общность интересов. Эта общность, основанная на борьбе с британской гегемонией как России, так и США, продолжилась и после войны. Так, ряд исследователей (в их числе В. Цымбурский («Морфология российской геополитики и динамика международных систем XVIII-XX веков») и Н. Болховитинов («Русско-американские отношения и продажа Аляски, 1834 – 1867») считают, что продажа Аляски США была элементом «Большой Игры» России против Британии в Азии, нужным для усиления единственного американского государства, которое могло быть противовесом Британии (т.е. США). Русско-американский союз фактически существовал вплоть до начала русско-японской войны, когда президент Т. Рузвельт решил вместе с Британией поддержать Японию против России для укрепления американского влияния на Тихом Океане.
В свою очередь КША (как было указано выше) целиком ориентировалась на Британскую Империю и поддержала польский мятеж 1863 года, то есть, была недружественным в отношении России государством.
Именно поэтому Александр II, верно понимая международную обстановку, решил всем весом России поддержать США в их борьбе за единство страны и не дать Британии обрести ещё одного сателлита (вроде латиноамериканских республик) на американском континенте.
[4. «У генерала Ли не было рабов»
Реальность, понятное дело, куда прозаичнее:
«It is not disputed in the historical record that George Washington Custis had bequeathed his three farms to General Lee’s three sons: upon the death of their mother, Mary Custis, G.W.C. (Custis) Lee was to inherit Arlington; Fitzhugh (Rooney) Lee, the White House; and Robert E. Lee, Jr., the plantation of Romancoke. The will also provided that legacies of $10,000 were to be paid from the assets of the estate to each of General Lee’s four daughters, Mary, Ann, Eleanor and Mildred. Nor is there any dispute as to the conditions that George Washington Custis made in his will for the emancipation of his slaves.
“In the name of God, amen. I, George Washington Custis, I give to my dearly beloved daughter and only child, Mary Ann Randolph Lee, my Arlington House estate. . . for her natural life. On her death it goes to my eldest grandson, GWC Lee, to him and his heirs forever. . . And upon the legacies to my four granddaughters being paid, then I give freedom to my slaves, the said slaves to be emancipated by my executor in such manner as he deems expedient and proper, the said emancipation to be accomplished in not exceeding five years from the time of my decease.»
Источник
Роберт Эдвард Ли, памятник которому защищал «поезд дружбы» в Шарлоттсвиль
Итак, по завещанию Ли должен был освободить рабов, принадлежавших Вашингтону Кустису. При этом сам Ли отнюдь не стремился следовать этому завещанию в точности и прибегал ко вполне бесчестным трюкам, чтобы оттянуть окончательное освобождение рабов теперь уже покойного Кустиса:
» In October 1858, General Lee wrote to the Adjutant General of the Army requesting an extension of his leave of absence from Texas. In his letter Lee stated that the terms of emancipation in Custis’s will were subject to different interpretations, because in his view the timing of emancipation depended upon the condition in the will that called for the payment of the monetary legacies Custis bequeathed to Lee’s four daughters.
As executor of the Custis estate, General Lee was, in fact, bound by principles of equity to carry out the wishes of the testator under circumstances in which he believed the testator’s wishes were in conflict. Custis apparently wished that the slaves be emancipated immediately, yet the only way payment of his legacies to General Lee’s daughters could be funded was through the cash received from the labor of the slaves. To resolve this conflict, General Lee applied to the circuit court of Arlington for an interpretation of the will provisions, and for an order specifying the point in time when the will’s provision regarding emancipation must be executed. Eventually, the Court ruled that Lee was legally empowered to hold the slaves in service to the estate until the legacies were satisfied, but that, notwithstanding this, the slaves had to be freed no later than five years from the date of Custis’s death, October 10, 1857. (The available evidence does not disclose whether the interest of the slaves were represented by independent counsel in the probate court proceeding, but the Court’s ruling seems fair under the circumstances.)»
И только в 1863 году, когда Гражданская война началась, рабы Кустиса были окончательно освобождены:
» Under his legal authority as executor of the Custis Estate, vested in him by the common law of Virginia, General Lee pronounced the Custis slaves «forever set free from slavery.» The deed was recorded on January 2, 1863 in the Henrico County courthouse, located in Richmond, one day after the operative date of President Lincoln’s extralegal Emancipation Proclamation. Among the names included in General Lee’s deed of manumission are Wesley and Mary Norris and Reuben Bingham and his three brothers».
Само семейство Ли, насколько я понял, особо богатым не было; скорее наоборот. Один из его представителей, в частности, соблазнил богатую наследницу, и промотал её имущество. Да-да, благородный белый юг ® как он есть:
«At that time Henry’s eldest son, Harry Lee, claimed his inheritance from his mother’s kin and took possession. He did not hold it long. Young Harry Lee married an heiress and became the guardian of her rich sister whom he promptly seduced; in the process, stealing much of her property. When his defalcations were discovered by the young woman’s family, “Black Horse» Harry fled the United States and lived in Europe until he died in poverty in Paris, in 1838″.
А вот письмо Ли к жене, где он делится своим мнением о рабстве. Если совсем коротко — то неграм самим же так лучше:
“I think slavery a greater evil to the white than the black race, and while my feelings are strongly enlisted in behalf of the latter, my sympathies are more strong for the former. The blacks are immeasurably better off here than in Africa (certainly this is true). The painful discipline they are undergoing is necessary for their instruction as a race (perhaps this was once true but in 1858?). . . While we see the course of abolition is onward, and we give it the aid of our prayers. . . we must leave the progress in the hands of him to whom two thousand years are but as a single day.» (As if Lee would be as passive when his freedom was on the line.).
Вот такие дела.
Ганс Лемке]
Примечания
Рекомендуем прочесть!
Комментарии (0)