Талант за чечевичную похлёбку

Когда несусветную чушь об ужасах советской эпохи, а заодно и о русской современности начинает нести, например, Аркадий Бабченко или, там, Саша Сотник — это смешно, но не печально. Когда бредит о своих поездках по Москве в духе сочинений Сорокина Светлана Алексиевич — это, пожалуй, злит, но не вызывает печали. Потому что вне зависимости от того, сумасшедшие ли это или интриганы, люди эти не торгуют талантом (нечем им торговать) и не отдают первородство за чечевичную похлёбку.

То есть чечевичную похлёбку они, конечно, получают, но о первородстве от искусства в их случае никогда не было и речи. Печально, когда в ту же дуду начинает дуть писатель из «высшей лиги», ибо как ни относись к творчеству Михаила Шишкина, очевидно, что это игрок если не «Баварии», то уж никак и не кишиневского (не в обиду никому будет сказано) «Зимбру».

Шишкин слывёт стилистом, и, действительно, его романы написаны изящным, музыкальным слогом; несколько на иной вкус переусложнённо, но сама эта переусложнённость опирается на прочный фундамент европейской модернистской традиции в диапазоне от Джойса до Набокова. Это что касается того, «как сделано». На вопрос «о чём?» ответить сложнее. В сухом остатке (если спрашивать, что хотел сказать автор), скорее всего, не останется ничего, кроме пушкинского «Боже, как грустна наша Россия!». Впрочем, тут неизбежно возникает вопрос о мере, в какой позволено говорить вслед за Пушкиным это «наша» Шишкину, который Россию покинул двадцать два года назад.


Покинул-то покинул, но за это время как минимум четырежды в Россию приезжал — за премиями. Шишкин — единственный из русских писателей, кто собрал «каре» из крупнейших литературных премий страны: «Русский букер», «Нацбест» и «Большую книгу». «Большую книгу», которую принято считать полугосударственной премией, Шишкин выигрывал дважды — и оба раза получил круглые суммы, по сути, стало быть, от государства.

Дважды напившись из колодца, Шишкин не постеснялся в него сразу же плюнуть: в 2013-м, аккурат перед выходом английского перевода «Венерина волоса», писатель громогласно выразил отказ от приглашения к участию в работе стенда России на нью-йоркской книжной ярмарке — с «криминальным коррупционным режимом», мол, ему не по пути. Открытое письмо в Роспечать тут же перепечатали западные СМИ, Шишкин раздал несколько интервью, и надо надеяться, это хоть немного поспособствовало продвижению романа на английском рынке.

Особенность интереса западных СМИ к бывшему русскому писателю, однако, такова, что недостаточно один-единственный раз прилюдно плюнуть в сторону бывшей родины. Однажды сказав «а», нужно продолжать говорить «а» регулярно, из года в год и из интервью в интервью. Так однажды показавшего смешную ужимку дурачка на ярмарке будут заставлять показывать ту же ужимку снова и снова, а иначе зачем он нужен.

Последний роман Шишкина вышел семь лет назад, а вот интервью выходят регулярно. Последнее — буквально на днях. В нём — полный набор. «Зачем нужна была идеальная советская школа? Чтобы научить лгать...» — так, будто, с одной стороны, европейская школа нового времени придумана для воспитания свободных людей и никто-никто в целом мире не читал «Надзирать и наказывать», а с другой, будто и не было слов Кеннеди о том, что СССР выиграл космическую гонку за школьной партой.

«Прививка «жить не по лжи» приводила в маргиналы, лузеры, на площадь, в тюрьму», — так, будто, с одной стороны, репрессий политически неблагонадёжных граждан не было нигде в мире, кроме СССР, а с другой, будто и не было в СССР сотен и тысяч живущих как у Христа за пазухой граждан с пресловутой фигой в кармане.

«Видимо, [отец] понимал, но гнал мысли, что идёт защищать не родину, а режим, который убил его отца», — так, будто Гитлер напал на режим, а не на Советский Союз и советский народ, и будто никто не смотрел хотя бы «Иди и смотри».

«Победители не получили ничего, кроме ощущения самоидентификации с величием империи», — так, будто советский народ не отстоял независимость своей родины и будто не было отстроенной из руин страны, которая впервые вывела человека в космос, а заодно создала одну из самых успешных социальных систем в истории.

В подобном духе можно было бы цитировать весь текст реплику за репликой, но едва ли в этом есть необходимость — весь этот репертуар мы и так знаем наизусть. Несколько свежо выглядят в этом интервью слова о родителях писателя, которых он обвиняет в потворстве ненавистному режиму, но это уж оставим на совести автора.

В переписке с редактором по поводу этой колонки мелькнуло слово «ответственность» — то есть что писатель, особенно талантливый, должен чувствовать ответственность перед страной и её культурой. Но едва ли это случай Шишкина — какая ответственность перед нашей страной может быть у гражданина Швейцарии?

Только печально, что первородство от искусства продано за чечевичную похлёбку, да и право на эту похлёбку нужно из раза в раз подтверждать, неся стыдную для любого умного человека чушь.

Вадим Левенталь
источник