Сейчас у демократов 5%. Смешанная система превратит эти 5% в 50%

О консенсусе ДПМ и ПСРМ


Парламент Молдовы дважды проголосовал за изменение избирательной системы. Сначала 52 депутата парламентского большинства поддержали инициативу Демпартии о переходе к одномандатной системе. Затем то же большинство, но уже вместе с социалистами проголосовало за проект Партии социалистов о смешанной системе. Ко второму чтению два проекта объединят в один. Глава Института стратегических инициатив Андрей Попов в интервью NM объяснил, что это было, и кому это нужно.

Что произошло в парламенте?

Стало очевидным, что следующие выборы в Молдове пройдут по смешанной системе. Эту систему примут широким консенсусом — минимум 74 депутата. И не получится сказать, что в стране нет консенсуса: на уровне парламента он обеспечен. Но нужно напомнить, что смешанная избирательная система — это проект лично лидера Демпартии Владимира Плахотнюка. Он с этой инициативой выступил в 2011 году, а в 2013 году в первом чтении за законопроект проголосовала Демпартия и Либерально-демократическая партия (ЛДПМ). Сейчас очевидно, что одномандатная система была тактической уловкой. Максимальной запросной позицией, чтобы в результате переговоров получить то, что Плахотнюк желал еще в 2011 году. Для них сегодня это единственная реальная возможность сохранить власть после следующих выборов.


Смешанную систему предложили социалисты.

То, что формально с этой инициативой выступили социалисты — вторично. Заказчик и бенефициар Плахотнюк. Это отработанная схема, когда Демпартия чужими руками решает свои задачи. Так же в октябре 2015 года отправили в отставку правительство Валерия Стрельца (был премьером от ЛДПМ. — NM). С этой инициативой тогда тоже выступили социалисты, но заинтересован в этом был Плахотнюк, а не Додон. Так что сейчас уже в третий раз голоса социалистов используются демократами для решения своих вопросов.

Когда был первый раз?

Первый раз в марте 2012 года. Тогда голосами, в том числе социалистов, президентом был избран Николае Тимофти. Затем уже упомянутая отставка Стрельца, чтобы освободить премьерское кресло для Филипа. И вот сейчас.

Как смешанная система может помочь демократам сохранить власть?

По всем опросам, даже с учетом того, что у Демпартии есть админресурс, у демократов сейчас поддержка на уровне около 5%. С учетом ресурсов: телевидения, своих мэров, админресурса —они, теоретически, по пропорциональной системе могут выжать около 15%. При всех раскладах — меньше, чем социалисты и Майя Санду с Андреем Нэстасе. Поэтому для них нынешняя избирательная система означает огромный риск, который они не могут себе позволить. Они не могут уйти в оппозицию, поскольку так зажали пружину, что это будет играть против них. Ведь люди хотят перемен. Напомню, что Демпартия, согласно опросам, опережает все другие партии по числу тех, кто категорически за нее не хочет голосовать. В этих условиях переход на смешанную систему, когда половину депутатов изберут по одномандатным округам, это магическая палочка-выручалочка. Сейчас у демократов 5%, которые теоретически по существующей системе можно превратить в 15%. Смешанная система превратит эти 5% в 50%.

Каким образом?

Демпартия получит по партийным спискам 12-15%. А из пятидесяти одномандатников демократы реально могут получить до сорока лояльных депутатов.

Откуда возьмутся эти депутаты?

Меньшая часть — это региональные лидеры Демпартии, обладающие авторитетом. Такие люди у них есть, и они реально могут избраться депутатами в одномандатных округах. Остальных можно разделить на три категории. Псевдонезависимые депутаты, с которыми изначально будет договоренность о финансовой, медийной и административной поддержке, взамен которой они потом в парламенте будут голосовать с Демпартией. Таким даже дадут отмашку избираться, жестко критикуя власть. Но на деле это будет постановочная оппозиционность. Это одна категория. Другая — это те, с кем договорятся после победы. Человек пройдет в парламент, но ему нужно что-то потом решать. Пребывание в оппозиции ничего не даст, и тогда он будет склонен к сотрудничеству.

Надо еще отметить, что одномандатная система дороже. Это полсотни избирательных кампаний, каждая из которых требует затрат. Такое бьет по партиям без разветвленной региональной структуры, без денег, без медиаресурсов и без контроля над админресурсом и региональными элитами.

По сути, сегодня поставлен большой крест на гипотетической возможности противостоять идее Демпартии изменить избирательную систему. По моему уже глубокому убеждению, налицо разыгранная партия, где социалистам была отведена роль ширмы. Это еще один пример создания ложных фронтов и дымовой завесы. Сначала демократы предложили одномандатную избирательную систему, которую социалисты критиковали. Но в сухом остатке власть получила что хотела.

Социалисты этого не понимают?

Если бы социалисты выступили категорически против изменения избирательной системы, пригрозили бойкотом выборов, если бы президент Игорь Додон использовал свои телеканалы и свой мандат, который дали ему 830 тыс. человек, то Демпартии было бы намного сложнее. Но очевидно, что Додон сделал выбор — не бороться с системой реально, а подыгрывать ей, надеясь укрепить свои позиции на левом фланге.

Он прекрасно понимает, что если сделает то, чего от него ждет общество и его электорат, то есть начнет борьбу с системой и с коррупцией, эта борьба будет сопряжена с большим риском. У Плахотнюка огромный инструментарий. В реальной борьбе силы могли бы быть неравны. Пришлось бы сотрудничать с другими оппозиционными партиями, а это риск.

И Додон, в силу определенного комфорта, который дает ему его нынешняя позиция, когда на нем не лежит реальная ответственность, сделал свой выбор. Это стало ясно окончательно после голосования в первом чтении за законопроекты об изменении избирательной системы. Власть боится того, что было полтора года назад, когда возник общий антиолигархический фронт. Без Додона такой фронт невозможен.

Социалисты по смешанной системе наберут меньше, чем по партийным спискам. И то, что Додон так легко сдает партийные списки, говорит о том, что он не заточен на реальную борьбу. Если бы он хотел победы на выборах, то отстаивал бы нынешнюю систему. По смешанной системе он, скорее всего, получит вторую по численности фракцию в парламенте. А демократы получат самую большую: 40-45 депутатов, из которых десяток по партийным спискам и 30-35 одномандатников. У социалистов будет 30-35. Остальное могут взять проевропейские правые партии — где-то 20-25. И демократы станут самыми главными.

Почему же Додон не стал отстаивать пропорциональную систему?

Борьба означает, что ты должен угрожать реальным интересам системы. А не стрелять по ней из рогатки. Надо создавать широкий оппозиционный фронт. Но Додон понимает, что такая постановка вопроса означает, что со стороны Плахотнюка будут применять другие методы.

Пока Додона не бьют: от него не уходят депутаты, против него и его людей нет компромата, прослушек, сливов, нет уголовных дел, не уходят мэры, растет медиаимперия. Зная, как система разбирается с реальными оппонентами, мы не видим ничего подобного в отношении Додона.

Он получил пост президента и позицию главного на левом фланге. Между ним и демократами много шума, угроз, конфликтов, но реальных боевых действий нет. Как Воронин в мае-июне 2014 года отказался от борьбы за победу, когда смягчил антиевропейский месседж и отказался от жесткого противостояния с властью, выбрав комфорт и безопасность, так Додон сейчас сделал похожий выбор. Отказался рисковать, чтобы использовать шанс набрать реальное большинство на следующих выборов в парламент. Он подмахивает власти на ключевых политических зигзагах. Уводит повестку политической дискуссии от объединительных тезисов вроде борьбы с коррупцией и очищения системы в сторону разъединительных тем, таких, как идентичность и геополитика. Раскалывает общество и мобилизует свой базовый электорат, но не помогает бороться с нынешней системой. Наоборот, он помогает системе в целом и Демпартии в частности использовать угрозу победы Додона на выборах, чтобы выставить себя главной проевропейской силой.

Владимир Соловьев
источник