Захоронение лошади рядом с тронным залом дворца гиксосских царей Египта в АварисеНаиболее вероятным источником для древних ближневосточных слов, означающих одомашненного коня, которые засвидетельствованы в хурритском, семитских, шумерском и египетском языках, является лувийское слово, которое могло произноситься как *assu-, *aššu- или *azzu-.
Ближайшими соседями лувийцев были хурриты. Хурритское слово со значением «конь» засвидетельствовано несколькими текстами из Богазкёя (хеттской столицы Хаттусы). В хеттско-хурритско-лувийском тексте, представляющем собой молитву о благополучии коней, шумерограмме ANŠE.KUR.RAḪI.A («кони») в лувийском варианте соответствует хурритское слово в дат.п. мн.ч. iš-ši-ya-na-a-ša (iššiyanaša) (CTH 285, 1 Vs. 1), по которому можно установить основу iššiy-. Однако другие тексты из Богазкёя всегда дают в этом слове начальное е с полным написанием: e-eš-še-e-ne-e-eš (эрг.п. ед.ч.), e-eš-še-ni-e- (абс.п. ед.ч.), (e)-eš-ši-ra (комит.п.). На этом основании можно установить хурритскую основу слова «конь» как ešši-. Выяснить произношение соответствующего слова в родственном хурритскому урартском языке не представляется возможным, поскольку оно всегда скрыто за шумерограммой. Источником хурритского слова могло послужить лувийское слово в его близкой к праанатолийскому форме (*eḱḱu-), однако переход гласной основы u в i не вполне понятен.
По-видимому, из того же источника происходит аккадское слово sīsû(m) (прото-лув. Vssw > акк. sVsw), засвидетельствованное уже документами из ассирийских торговых колоний в Каппадокии XX-XVIII вв. до н.э. Столь ранняя письменная фиксация этого термина исключает его предполагаемое иногда заимствование из языка индоариев (ср. санскр. aśva-), появившихся на Ближнем Востоке только ок. XVII в. до н.э. Примечательно, что в ряде аккадских документов II – нач. I тыс. до н.э. в качестве источника коней упоминается город Харсамна, находившийся где-то в восточной Анатолии, вероятно, в лувийскоязычной области. В других семитских языках аккадскому sīsû(m) соответствуют эблаитск. SU.SUM6 (= su-su-um), угаритск. ssw или śśw, финик. ss, евр. sūs (обе согласных буквы – самех), набатейск. и пальмирск. swsy и арам. sūsyā. Во всех северозападносемитских языках, огласовывающих первый слог на письме, в этом слоге имеется гласный u в отличие от аккадского i. Данное явление можно объяснить метатезой (акк. s-s-w > сев.-зап.-сем. s-w-s). Самым ранним отражением северозападносемитской формы является ханаанейская глосса sú-ú-[x x] (sú-ú-[sí-ma] = sūsīma) к шумерограмме ANŠE..MEŠ в одном из амарнских писем (EA 263:25).
Примечательно наличие в западносемитских языках собственного названия для коня – евр. pārāš, арам. parrāšā, араб. farasun, эф. faras, которое можно возвести к прото-зап.-сем. paraš-. Это слово могло означать дикую лошадь, которая, по некоторым сведениям, всё-таки обитала в V-IV тыс. до н.э. в Северной Сирии и в пустыне Негев, либо же оно могло быть перенесено на коня с какого-то другого эквида: ср. отражение хамито-сем. pVrd- «осёл», «мул» (акк. perdum, евр. pered) в кушитских языках Эфиопии и Эритреи как farda «конь».
В шумерском языке имеется несколько терминов для эквидов, хотя их точное значение не всегда ясно. Первые идеограммы с подобным значением появляются уже в текстах из Джемдет-Наср (3100-2900 гг. до н.э.). Исконным для Шумера эквидом был онагр (Equus hemionus). Считается, что осёл (Equus asinus africanus) является по происхождению африканским животным. В IV тыс. до н.э. он был одомашнен где-то на северо-востоке Африки (возможно, в Египте) и к концу того же тысячелетия уже в одомашненном виде попал в Переднюю Азию. По-шумерски осёл назывался ANŠE, то же слово могло использоваться и как общее название для всех эквидов. Онагра шумеры называли ANŠE.EDIN.NA, т.е. «степной осёл». О хозяйственном использовании онагров шумерские тексты ничего не говорят. По всей видимости, они использовались только для скрещивания с ослами и получения мулов, которые назывались ANŠE.BARxAN (читалось как anše-kunga). Ослы и мулы применялись в сельскохозяйственных работах, а также запрягались в повозки, в т.ч. боевые. Не вполне понятным остаётся смысл шумерских терминов ANŠE.ŠUL.GI и ANŠE.LIBIR, обозначавшиеся которыми животные также использовались в сельскохозяйственных работах и как транспортные средства.
Самым распространённым названием коня в шумерском языке было ANŠE.KUR.RA, т.е. «горный осёл» или «чужеземный осёл». Оно впервые появляется в эпоху III династии Ура (XXI в. до н.э.). Возможно, самый ранний случай его употребления засвидетельствован в гимне А шумерского царя Шульги (2094-2047 гг. до н.э.). Хвалясь тем, с какой скоростью он преодолел путь из Ниппура в Ур (ок. 80 миль), Шульги заявляет о себе: «Я – конь, машущий хвостом на дороге» (anše-kur-ra ḫar-ra-an-na kun sud-sud-me-en) (A.17). Более поздние версии этого гимна в качестве синонима слова ANŠE.KUR.RA используют слово ANŠE.ZI.ZI, которое входит в широкое употребление в эпоху Исина-Ларсы (XX-XVIII вв. до н.э.). По всей видимости, компонент ZI.ZI в этом слове фонетически воспроизводит аккадское название коня sīsû(m) (кроме того, шумерская идеограмма ZI означает, в частности, «живой» и сочетание её удвоенной формы со словом ANŠE могло пониматься шумерами как «очень живой», т.е. «очень быстрый» осёл). Таким образом, шумерское отражение аккадского слова sīsû(m) фиксируется на письме примерно одновременно с письменной фиксацией самого этого слова в документах ассирийских торговых колоний в Анатолии.
В Египте кони впервые появляются в гиксосскую эпоху (XVIII-XVI вв. до н.э.). Датировка конского костяка со следами удил на зубах, найденного на кирпичном валу крепости времён Среднего царства в Бухане рядом со Вторым порогом Нила, не вполне ясна. Он может относиться ко времени повторного завоевания Нубии египтянами в начале XVIII династии. Самым ранним надёжным свидетельством присутствия лошадей являются два конских зуба, обнаруженные при раскопках гиксосской столицы Авариса (совр. Тель-эд-Даба). Они датируются периодом 1650-1600 гг. до н.э. К первой половине XVI в. относится захоронение кобылы рядом с тронным залом во дворце гиксосских царей в Аварисе. По всей видимости, это животное было любимой лошадью кого-то из семитских правителей Дельты.
В конце гиксосской эпохи египетское слово ḥtr, ранее обычно обозначавшее упряжку быков, стало также обозначать упряжку лошадей. Собственно слово ssmt «конь» появляется на письме уже в послегиксосское время. Впервые оно засвидетельствовано в надписи из гробницы приближённого фараона Яхмоса I – Яхмоса, сына Эбаны (вт.пол. XVI в. до н.э.). Египетское название лошади является общепризнанным заимствованием семитского слова – вероятно, в форме двойственного числа (*sūsaym) с добавленным показателем собирательности -t. Слово ssmt получило широкое распространение в египетском языке Нового царства, но вышло из употребления после 3-го промежуточного периода (X-VIII вв. до н.э.), уступив место в значении «конь» производному древнеегипетского слова ḥtr (копт. hto).
В целом можно сказать, что, хотя некоторые детали остаются не совсем ясными, индоевропейское происхождение названия коня в языках древнего Ближнего Востока устанавливается достаточно надёжно.
Комментарии (0)